— Кого ты потеряла?
Дерзкий был так близко, что я услышала издаваемое им бульканье и шипение.
— Вероятно, всех. Но я и раньше была одна.
Бек подошел к зомби, протягивавшему окровавленные серые руки, и своим гигантским ботинком раскроил ему голову, словно дыню. Выражение лица Бека было диким, полным ненависти, негодования и печали, впрочем, тут же исчезнувшей. Он продолжил идти, словно ни в чем не бывало, и скептически посмотрел на меня.
— Одна? Два года? Как ты справлялась?
Следуя за ним, я глянула на гротескное месиво, оставшееся в том месте, где ботинок Бека отправил Дерзкого в загробный мир.
— Я подготовилась к концу света.
— И когда он начался, ты была совершенно одна?
Я кивнула.
— Раньше я жила в Канзасе, но несколько лет назад переехала сюда. Я работала удаленно графическим дизайнером и на новом месте не успела завести друзей. Как только отключился интернет, мы потеряли связь друг с другом. Лишь несколько человек знали мой адрес, и вряд ли хоть один приехал бы за мной из Канзаса.
Бек остановился так резко, что я чуть не налетела на него. При виде напряженности в его глазах я отпрянула.
— Ты на самом деле была одна? — сказал он тихо и натянуто, но не холодно.
— Не совсем, — столь же тихо ответила я. — У меня есть собака.
И вот так просто он рассмеялся.
— Собака. Ты со своей собакой жила в подвале и питалась консервами?
— Вяленой говядиной и сырными палочками.
Бек засмеялся громче, и я тоже улыбалась, пока он не посмотрел на меня с намеком на истерию.
— Два года. Ты хотя бы выходила в город? Это ты опустошила все магазины?
Я покраснела.
— Нет, — я не желала признаваться, но Бек не отставал.
— У тебя хватило продовольствия на все это время? Хочешь сказать, ты не выходила вообще?
— Именно это я и сказала.
Покачав головой, он провел ладонью по рту.
— Тебе придется многое мне объяснить. У меня такое ощущение, будто я только что нашел Святой Грааль.
Мы до сих пор стояли посреди пустынной улицы, и я перевела взгляд на витрину, по другую сторону которой ходячий бился о стекло, размазывая по нему свое липкое лицо.
— Я не знаю, что ты хочешь услышать. Я два года просидела в подвале со своей собакой, и сегодня у меня впервые закончилось что-то необходимое. Поэтому я вышла в город. И оказалась здесь.
Бек замер практически неподвижно за исключением вздымавшейся широкой груди и жилки на шее там, где бился пульс.
— Это твой первый раз?
Я кивнула, чувствуя себя трусихой и идиоткой.
— Я даже не знаю, что сказать.
— Как насчет того, чтобы ты не отвечал, и мы ушли с улицы? Вспомни о сырных палочках.
Еще секунду понаблюдав за мной, Бек кратко кивнул. Мы двинулись дальше, и он по-прежнему шел первым, выглядя еще более бдительным, чем раньше. Вероятно, Бек понял, что я была обузой. К счастью, также я была обладательницей чистой воды и вредной пищи, за счет чего входила в список приоритетов.
— Где ты научилась управляться с оружием? — спросил Бек, когда мы свернули с главной улицы в сторону холма у моего дома.
— После переезда сюда я начала брать уроки. Как было сказано ранее, я — одна из безумных выживальщиков. Все считали меня сумасшедшей.
— Ну, они мертвы, в отличие от тебя, так что ты посмеялась последней, — его слова не походили на шутку, хоть он и попытался рассмеяться.
Я решила сменить тему, не желая раньше времени разглашать что-либо еще.
— Что случилось после того, как отключили интернет и телевидение?
— Ты совсем не знаешь, да? — Бек обернулся через плечо.
— Иначе бы не спрашивала.
Он вздохнул.
— Когда все началось, я был в Денвере. Через пару дней мы с сестрой уехали. У наших родителей был дом в Брекенридже. Когда мы туда добрались…скажем так, было уже слишком поздно.
У меня сдавило горло, но Бек и не ждал ответа.
— Даже Брек оказался слишком большим. Слишком много людей. Когда мы услышали о бомбежке Денвера, решили придерживаться гор в надежде, что высота поможет, и, полагаю, она помогла. Зимой там невыносимо холодно, зато нет ходячих. Думаю, они замерзают, а по весне оттаивают. Мы с Эмилией охотились на них зимой и старались уничтожить как можно больше.
— Значит, они, в конце концов, умирают?
— Они слабеют, но не умирают, пока их не убьешь. Кажется, их популяция не растет, возможно, потому что мы живем в отдалении. Не знаю, как обстоят дела в городах.
— А что насчет людей, которых вы встречали?
— Наверное, в это непросто поверить, но люди хуже всего. Я встречал парней вроде меня, просто пытавшихся выжить. Также я сталкивался с людьми, желающими убить любого и забрать все, что у него есть. Я присоединялся к нескольким группам, но ни разу не оставался надолго. Большие скопления людей — это расстановка сил, принятие чьих-то сторон, борьба за власть. Некоторое время мы с Эмилией были сами по себе, пока не… — Бек замолк, и я не захотела вытягивать из него признание даже притом, что интересовалась участью его сестры. Он откашлялся. — Во всяком случае, как выяснилось, лучше выбирать маленькие группы. Меньше драмы и ниже вероятность, что кто-нибудь перережет тебе горло, пока ты спишь.
Я рассмеялась, в отличие от Бека, и меня захлестнул позор.
— Боже, прости меня.
— Не извиняйся. Ты была защищена от всего этого. Ты — счастливица.
— Не счастливица. Эгоистка, — сказала я, понимая, насколько дерьмово и эгоцентрично себя вела. Мои глаза защипало от слез. — Я могла помочь людям, но вместо этого спряталась.
Снова остановившись, Бек повернулся, и теперь в его выразительных глазах отражалось сострадание.
— Не надо. Серьезно. Кто-нибудь отнял бы у тебя все. Первые дни были самыми тяжелыми, самыми отчаянными. Те из нас, кто остался, научились выживать, но тогда? — он покачал головой. — Ты бы не выжила, если бы попыталась кому-нибудь помочь.
— А теперь? — неосознанно забеспокоилась я. — Я веду первого встречного к тому, что помогало мне выживать. Насколько я глупая?
— Не глупая, — улыбнулся Бек. — Удачливая. Потому что я не причиню тебе боли.
— Откуда мне знать, что ты говоришь правду?
— Ниоткуда. Но от этого мои слова не становятся менее правдивыми, — он всмотрелся в мое лицо. — Ты не обязана забирать меня с собой. Серьезно. Я долго выживал сам. Даже притом, что встретить кого-то еще, кого-то живого, забавного и красивого…даже притом, что встреча с тобой стала для меня главным событием года, я могу уйти и оставить тебя в покое, если захочешь.
Я моргнула. Бек назвал меня красивой. Насколько же я была тщеславна, раз уловила только одно слово. За всю мою жизнь лишь трое парней называли меня красивой.
Тогда я поняла, что Бек, должно быть, очень-очень давно не видел ни одной женщины.
— Я хочу забрать тебя с собой, — сказала я. — В убежище безопасно. Я накормлю тебя. Ты сможешь выспаться без страха. Я…я не хочу снова быть одна. Пока что.
Бек кивнул с облегчением.
— Спасибо, Энни. Правда. Но если передумаешь, я уйду. Без вопросов. Договорились?
— Договорились, — улыбнулась я. — А теперь пойдем. У меня куча пирожных и печенья прямо за углом.