— Чем же это все кончится… с Васильком? — помолчав, тихо спрашивает Любаша, — Тебя не вызывали с работы еще? Страшно мне, если… плохое что будет с тобой.
— Не вызывали, — потускневшим голосом отзывается Андрей. — Может, прекратили дело? Что тянуть-то?
— А если нет?
Андрей молчит. И после раздумья вздыхает:
— Все может быть. Завтра сам пойду к следователю, узнаю…
— Сам? Не ходи, Андрей… Может, забыли, а ты снова напомнишь…
Андрей качает головой:
— Нет, забыть не могут… Ну, идем домой? Или еще здесь побудем?
— Лучше — идем, маме надо помочь…
Шагают по огороду оба грустные, утаивая друг от друга охватившую их неясную тревогу.
10
Леня Кораблев похудел за последние дни. Появление его в бригаде было встречено сдержанно, хотя все ребята уже знали, что в сущности-то он и не дебоширил возле ресторана. Впрочем, и дебош можно было со временем забыть, мало ли что не бывает с человеком, когда он выпивши.
Другое дело — прогул. Из-за этого бригаду уже крепко «проработали» на общешахтном профсоюзном собрании. Шутка ли — сразу два прогульщика в одну смену! И в стенной газете появилась карикатура: бригада Макурина выезжает на-гора в огромной бутылке. И начальник участка теперь не так ласково разговаривал на нарядах с макуринцами.
Словом, честь бригады была задета крепко, и одним из виновников этого явился Кораблев. Ребята, не сговариваясь, в первую смену почти не отвечали на шутки Лени, и это насторожило парня. На второй и третий день история повторилась. И тут Леня не выдержал.
— Слушай, Андрей, — хмуро сказал он, когда бригада, помывшись в бане после смены, шла домой в поселок. — Не могу я больше так. Будто враг какой всем. Знаю, что виноват. Но давайте уж лучше пропесочьте на наряде или даже на участковом собрании, чем в молчанки играть! Будто вечное пятно на мне…
— Спешить некуда, — не сразу отвечает Андрей. — Пахому ребята уже дали, как следует, но это цветочки, ягодки еще впереди.
— Чего же ждать? — покусывает губы Кораблев, и Кузьма Мякишев не выдерживает:
— Ничего, мы тебя, Лешенька, целую смену ждали — и терпели.
— Хватит вам, в конце концов! — морщится Леня. — За глупого меня, что ли, принимаете! Ты, Кузьма, в прошлом году прогулял, так тебя сразу на следующий день разобрали, а я чего должен ждать? Да если хочешь знать…
— Не горячись, Леонид, — останавливает его Андрей. — Вопрос не только о тебе и Пахоме обмозговываем…
И он коротко пояснил Кораблеву, о чем раздумывают в последние дни многие ребята из бригады. Леня слушал внимательно, он всегда с любопытством воспринимал новое, и всю дорогу до поселка шел раздумчиво-молчаливый. И в общежитие ушел, едва приметно кивнув Андрею и другим ребятам на прощание.
На следующий день перед сменой подошел к Андрею.
— Бригадный кодекс — дело, конечно, хорошее, — сразу начал он. — Но… как бы это сказать… Свои традиции в бригаде нам надо создавать, вот что!
Андрей улыбается.
— А для чего, думаешь, мы этот кодекс и решили составить? Будем выполнять его — традиции сами собой появятся. Привычка, брат, это великое дело…
— Хм… Пожалуй, так и есть. Слушай, я с ребятами в университете поговорю об этом, у нас знаешь какие башковитые есть! На голом месте ни теории, ни практики не бывает, надо расспросить, может, где-нибудь уже похожее было.
И каждый день перед нарядом приносил теперь в бригаду очередные новости, касающиеся волнующего всех вопроса, и как-то незаметно стал одним из главных заводил разговоров о бригадном кодексе. Поэтому Андрей однажды и сказал:
— Знаете, ребята, надо поручить этакое… редакционное оформление, что ли, кодекса Кораблеву, Игнашову и Кузьме. Пусть в окончательном виде представят его на собрание.
Пунцовый от смущения Леня пробормотал:
— Так ведь… А мой-то вопрос… о прогуле?
— Ничего, — засмеялся Андрей. — Одно другому не помешает.
И ясно видел, как радостно дрогнули губы Кораблева: доверие ребят очень, конечно, его взволновало.
Встреча была совершенно случайной. Лушка в рабочей спецовке, проходя мимо, коротко бросает:
— Здравствуйте…
Вера машинально отвечает ей, но тут же, узнав Лушку, окликает ее:
— Подожди-ка, Луша.
Та останавливается, хмурая и настороженная, и ждет, пока Вера подходит. Время послеобеденное, мимо возвращаются со смены горняки, людей на дворе много, и Вера предлагает:
— Пойдем, Луша, ко мне в маркшейдерское. Там сейчас никого нет.