Мои губы приоткрываются, впуская горячий язык Руслана между ними. Его руки сжимают мою талию и зверски припечатывают к стене, приподнимая меня над полом. Он придавливает меня своим телом и углубляет поцелуй. Будто сорвавшийся с цепи, сжимает до сладкой боли кожу, кусает, мнёт мои губы, словно хочет меня сожрать. А я… я совсем обмякаю. Сама не замечаю, когда мои руки начинают обнимать его за шею, когда начинаю постанывать и с упоением отвечать на сумасшедший поцелуй. Внутри порхают бабочки, тело и вовсе меня не слушается, сдавшись окончательно в умелые руки.
То, что сейчас происходит, даже близко не похоже на то, что было у меня с Арсением. Эмоции бьют через край, нега разливается по всему телу, а по венам течёт обжигающая лава. Наверное, прозвучит странно, но у меня такое ощущение, что я впервые познаю, что такое поцелуй, страсть и потеря контроля.
А контроль потерян. Здравый смысл меня покидает, и всё, чего желает моё естество — чтобы этот поцелуй никогда не заканчивался. Чувствовать как можно дольше эти эмоции, эту сладкую негу, как приятно щекочет низ живота, где всё стягивается тугим узлом.
Посторонний звук, похожий на телефонную трель, ощущается, как тяжёлый удар по голове. И судя по тому, как отпрянул от меня Руслан, удар достаётся обоим. Мы смотрим друг на друга, тяжело и часто дышим, пока трель продолжается.
Господи! Он же жених моей мамы! Он мой будущий отчим! Что я творю?!
— Не смей… — хрипло и на грани слышимости. — Не смей ко мне прикасаться, — говорю громче, но очень неуверенно.
Руслан, в отличие от меня, выглядит весьма спокойным. Продолжая таранить меня тяжелым взглядом, он вытаскивает из кармана брюк телефон, на экране которого светится звонок от моей мамы.
Вдруг к глазам подкатывают слёзы, пальцы рук заметно дрожат, и я дёргаюсь в сторону, чтобы убежать в свою комнату. Но не успеваю и шага сделать, как Руслан впивается в мой локоть и удерживает на месте, попутно отвечая на звонок.
— Да, дорогая, — нежным тоном, будто специально хочет меня задеть.
И к моему сожалению, ему это удаётся. Резкая боль пронзает грудь, а непонятно откуда взявшийся ком в горле не даёт вдохнуть.
Истерически пытаюсь отцепить его пальцы от своего локтя, судорожно всхлипывая. Но он держит меня стальной хваткой.
— Сама разобраться никак? — недовольно спрашивает он в трубку. — Ясно, — кивает самому себе. — Сейчас приеду, — вздыхает, и эти его слова окончательно меня злят.
Наклонившись, я изо всех сил кусаю его за запястье, и наконец-то, зашипев, Руслан разжимает пальцы, и я тут же убегаю, чуть не споткнувшись на ступеньках. А добравшись до своей комнаты, со всей силы хлопаю дверью и закрываю её на ключ. Прислонившись к твёрдой поверхности, сползаю на пол и, накрыв голову руками, плачу как ребёнок.
Что я наделала? Что он наделал? Зачем?
Господи, пусть это будет сон! Я сейчас проснусь, и всё развеется как дым.
Ущипнув себя, я вою, как раненый зверёк, от понимания, что никакой это не сон, а самая настоящая реальность. Я только что обжималась со своим будущим отчимом. Он меня поцеловал. Поцеловал!
Как никто и никогда не целовал.
Как мне с этим дальше жить? Как жить с ним в одном доме? Мне так стыдно. Перед ним, перед мамой, перед всем белым светом. Не зря он меня шлюхой называл, я такая и есть. Кто в здравом уме позволит себе такое?! Никто. Таких дур, как я, больше нет.
Поднявшись с пола и вытирая мокрые щёки, иду на негнущихся ногах к кровати и забираюсь на неё. Обняв декоративную подушку, сворачиваюсь калачиком и продолжаю лить слёзы. Ругаю и жалею себя одновременно, пока не засыпаю.
А проснувшись, когда солнце уже высоко, я чувствую себя ещё более уставшей, чем когда легла. Воспоминания вчерашнего вечера, как обухом по голове. И страшнее всего то, что от одних воспоминаний меня бросает в дрожь. Приятную и возбуждающую дрожь, словно что-то тёплое, мягкое. От этого ещё паршивее на душе, потому что это ненормально. Всё, что я должна чувствовать к нему — это ненависть и злость, но не приятные чувства.