– Когда вы должны были сделать отчёт? Сколько нужно времени, чтобы написать его? — повисает пауза. — Мужики! Мы что, совсем разучились работать? Двадцать листов мы пишем месяц.
– Тридцать, — поправляет Озеров.
– Хорошо, тридцать листов. Сколько тебе надо времени, чтобы написать их?
– Сегодня закончу.
– …! — На этот раз Александр Николаевич употребляет крепкое словцо. — Я понимаю, когда конструкция не работает, когда это что-то новое, но когда это уже тысячу раз делали, и вся проблема в написании бумаги, в том, чтобы взять и переписать то же самое из другого изделия. Мужики!.. — многозначительно и долго смотрит на Озерова. — Я всё сказал.
– Можно идти? — спрашивает Озеров.
– Можешь! К концу дня отчёт должен быть направлен заказчику, — в спину спешно удаляющемуся подчинённому говорит Крапивин.
Пышка дожидается, когда закроется дверь.
– Я ему говорю: «Чего ты там расписываешь? Главное — в выводах написать, что конструкция подтвердила работоспособность».
– Возьми конфету!
Александр Николаевич внимательно просматривает ранее взятый у Пышки лист бумаги, о котором тот уже забыл.
– Я решу этот вопрос, — говорит директор.
После этого беседа продолжается на отвлечённые темы. Александр Николаевич рассказывает о жене и сыновьях, показывает фотографии в телефоне. Пышка в такт директору вспоминает историю из своей жизни. Погода за окном хуже не придумаешь, порывы ветра заставляют неистово барабанить дождь.
Пробыв у директора ещё минут двадцать и вернувшись в свой кабинет, Николай Петрович первым делом внимательно изучает своё отражение в зеркале. Закончив, он направляется к своему рабочему столу, где на углу тотчас обнаруживает готовый отчёт, аккуратно положенный Озеровым на самом заметном месте. Неспешно взяв его и небрежно пролистав, он подписывает титульный лист. Начальнику очевидно, что Озеров принёс документ, пока тот спал. Ясно и то, что подчинённый, может быть, подсознательно, а может, быстро оценив ситуацию у директора, не выдал руководителя и даже не сказал, что документ находится на проверке, взяв своим молчанием всю вину на себя. Вскоре Николай Петрович медленно покачивается в удобном кресле, держа отчёт в руках и о чём-то глубоко задумавшись. «Однако ж надо было, Михаил Иванович, заранее принести, чтобы я успел прочитать», — тихо заключает он.