Лин отрывает взгляд от телевизора:
— А что случилось? — интересуется он.
— Ничего! — орет Николай, — засрали всю квартиру. Принцы, блин, недоделанные!
— Коль, — спрашиваю я, — что-то произошло плохое?
— Произошло! — отвечает он опять на повышенных тонах, — оштрафовали меня на работе, вот, что произошло! И хрен мне теперь, а не зарплата. А вы сидите, квартиру даже не можете убрать!
Мне, мягко говоря, неясна логическая связь между мной и словами "убрать квартиру". Лин, судя по выражению его лица, тоже несколько оторопел.
— Ладно, кошка, — продолжает Коля, — но ты! Взрослый же парень, посмотри, что вокруг тебя творится.
Княжич растерянно оглядывается.
— Что? — шепчет он.
— А ну вас! — с досадой восклицает Николай и уходит на кухню. А мы сидим на диване. Тихо, как мыши под веником. Только переглядываемся.
— Жрать идите! — кричит Коля, и мы с Лином послушно топаем кушать. Ну, не только послушно, но еще и очень радостно. Весь день нас никто не кормил. В конце концов, это весьма эгоистично со стороны Николая — оставлять нас голодными столько времени.
Я грациозно вспрыгиваю на смешную лавочку, стоящую у стола и с предвкушением тянусь лицом к тарелке. Брр! Это что такое!
— И это все? — горестно произносит Лин.
— А что вам еще надо?! — вновь кричит Николай, — рябчиков с ананасами? Макароны — это единственное, что осталось в доме. Я, между прочим, целую ораву кормить не нанимался. Мало мне неприятностей на работе, еще и эти. Тоже мне, голубая кровь.
Лин вжимает голову в плечи.
— Я что-то сделал не так? — спрашивает он.
Николай достает из холодильника початую бутылку водки, льет алкоголь себе в кружку из-под чая.
— Вы не нашли Мерлина? — спрашиваю я, надеясь этим вопросом немного увести тему в сторону.
— Нет! — отвечает Коля, — нет здесь никакого Мерлина. А вот мальчик Петя Загоруйко, девятнадцати лет от роду, пропавший две недели назад в поселке Сименуха, есть!
И достает из кармана смятую бумажку с каким-то черно-белым изображением. Гляжу — Мерлин. Вылитый. Только волосы короткие, и, кажется, нос чуть длиннее.
— Это не я, — говорит Лин, — Николай, мне семнадцать, и я не был в поселке Сименуха. Никогда. Я вообще в этом мире только в твоей квартире и был.
— Не знаю я, где ты был в этом мире! Только вот сводку мне сегодня на Петю передали, а не на Мерлина.
Лин нервно сглатывает слюну и глядит на Колю испуганными, круглыми, разноцветными глазами. Пора спасать ситуацию.
— А на говорящих кошек, — интересуюсь я, — тебе сводку не передавали?
Коля некоторое время внимательно меня разглядывает.
— А ты, вообще, глюк, — безапелляционно заявляет он.
— Хорошо, — мурлычу я, — я — глюк. А у мальчика Пети тоже один глаз желтый, а другой голубой?
Коля издает неопределенное кряхтение.
— Нет, — отвечает, — оба голубые. У Лина нашего линз нет. Я смотрел. А может, он цвет одного глаза себе с помощью магии изменил?
И тут у меня свои, голубые, между прочим, глаза, на лоб вылезать начинают.
— Коля…
Гляжу, Мерлин-младший скрючился весь и хрюкает.
Вот и Николай осознает парадокс ситуации, и, пусть невесело, но смеется.
— Ладно, — ворчит он, — дармоеды. Не знаю я пока насчет Загоруйко. Но кормить мне вас, действительно, нечем.
Лин перестает хихикать.
— И продать нечего? — интересуется он.
— Да разве что тебя! — взрывается Николай, — в бордель! Вместо девушки!
Я, не выдержав, прыскаю, но тут Коля добавляет:
— И кошку в придачу. Для зоофилов!
Звучит не очень.
— Я не девушка! — рычит княжич.
— А похож! — ехидничает Николай.
Лин кусает губы, будто думает, дать Коле в глаз или нет, но, к счастью, природная осторожность мага одерживает верх.
— Я могу чем-то помочь? — ледяным тоном осведомляется он.
Ой, я так люблю, когда он на этот тон переключается! Можно подумать, князь собственной персоной!
— На работу ты можешь устроиться! — бодро заявляет Коля.
Гляжу — княжич бледнеет, но снова (молодец, хотя я ему об этом и не скажу) берет себя в руки.
— Что я должен сделать? — сухо спрашивает он.
— А что ты умеешь?
— Помимо магии? Меня много, чему обучали.
— Например?
— Фехтовать.
— Не годится.
— Я знаком с историей, основами оказания помощи при ранениях…
— Диплома у тебя, естественно, нет.
— Я не знаю, что это. Но этот предмет у меня отсутствует.