– Вон, дрова видишь? Вот тебе колун, наруби побольше, а я пойду, венички принесу.
Саша был рад, что рубить дрова он начнет один и к Бориному приходу уже кое-как освоит новое для него дело. Задержав дыхание, Саша занес над головой колун с тяжеленной призмой лезвия и с громким выдохом обрушил его на полено.
Боря зашел за баню и лицом к лицу столкнулся с Егоровной.
– Ну что, Борис Иванович, не очень я переборщила с антуражем?
– В самый раз, где он еще такой исконности испытает? – улыбнулся Боря, но тут же нахмурился. – Только тут такое дело… Олег, отец его, в больницу попал, приехать за ним не сможет пока.
– Батюшки, Олежка! – всплеснула руками Егоровна. – Что ж стрялось-то?
– Да вроде все нормально, отпустило. Поговорили с ним по телефону. Но старый план модифицируется, парень здесь на ночь останется, устрою ему крэш-курс вправления молодых мозгов. Но надо, наверное, ослабить напор древнерусской сермяжности.
– Да нежто я не понимаю, Борис Иванович? Все будет "ол-инклюзив".
– Ну, я и не сомневался, Егоровна. Спасибо.
– А париться-то сегодня с чем будете? С прополисом или… мята еще есть…
– С полынью надо, Егоровна. С полынью. Пойдем, возьмём. Где ты ее там хранишь?
И, насвистывая "Тореадора" из "Кармен", он пошел по тропинке к дому вслед за старушкой.
Когда Боря вернулся с двумя берёзовыми вениками и несколькими ветками сухой полыни, слева от Саши уже образовалась приличная груда поленьев.
– Ого, да ты расстарался. Молодец, вот этого нам как раз хватит.
Саша с гордостью посмотрел на результат своего труда:
– Да я еще могу.
– Ну, понятно, что можешь, но лес беречь надо. Заноси внутрь, сейчас печку топить будем.
Внутри деревянного сруба царил приятный полумрак. Саша с сухим стуком сбросил охапку поленьев недалеко от Бори, присевшего на корточки возле открытой дверцы печки. Сначала в топку полетел комок бумаги, затем туда была брошена заранее заготовленная охапка лучинок. Когда они, слегка потрескивая, занялись, в ход пошли поленья. Печь натужно загудела и потихоньку начала отдавать тепло через свои кирпичные бока.
– Через часок прогреет парилку, но надо иногда дровишки подкидывать. Так что здесь посидим.
– Дядь Борь, расскажите, пожалуйста, что вы там ещё в Америке делали.
– Да… Там я покуралесил. Увлекся всем восточным, тогда много легенд о японских и китайских мастерах ходило, то что они скалы разбивают, по воде бегают и даже летают. Америка же «плавильный котел», туда со всего мира персонажи съезжаются. На одной улице можно и шаолиньских монахов найти, и в самурайский кружок записаться. Решил я, как минимум, ниндзей-философом стать. Книг множество прочел, изучил буддизм, даосизм, конфуцианство. Думаю, вот где сила, вот где совершенство, что там в России, люди лаптями щи хлебают, а тут древнейшие восточные цивилизации. Медитировал, молитвы всякие тибетские разучивал. В общем, погрузился с головой, восемь лет этому отдал. Дальше – больше, начали нравиться мне всякие оккультные практики. Возомнил я себя, Саня, сверхчеловеком, "манечка величия" так разыгралась, что начало мне казаться, что я и погодой управлять могу, и мысли читать умею.
– Вы экстрасенсом стали?
– Вроде того, только начали меня какие-то помыслы темные мучить. Увижу человека – негра например какого-нибудь, а кто-то мне говорит: «Плохой это человек, наведи на него болезнь». По ночам будто находит на меня нечто, и мы летаем. Очень реалистично, как будто и не сон вовсе. А внутри все, знаешь, наизнанку выкручивает, очень плохо; помедитирую, – проходит вроде бы. Разговорился я как-то об этом с одним дружком своим, тоже русский, как и я, каратист заядлый, только он в философию не лез, говорил, нам, православным, это не к чему, тупик это. Он мне и посоветовал: «Ты в церковь сходи, там батюшка Севастиан, он тебе поможет». А у меня, Саня, край – душу аж выворачивает. Побежал я церковь. Захожу, будни были, народу никого, у бабулечки спросил как батюшку найти. Она говорит, посиди милок, сейчас. Ждал я, ждал, уходить уж собрался, думаю, чего я тут делаю. И тут выходит ко мне старичок небольшого росточка, заспанный, бородка жиденькая. Думаю, ну чем мне такой человечек жалкий помочь может. А он на меня как взглянет: «Ты, говорит, зачем их сюда притащил?» Я оглядываюсь, «Кого?» – спрашиваю. «Кого? Бесов! Вон, запрягли тебя и вожжами хлещут, чтоб ты бежал прочь». Потом спрашивает: «Мясо ел последние три дня?», я говорю: «Нет». – «Сегодня с утра ел чего?» А я после медитации утром до обеда ничего не ел, метода была у меня такая. Он говорит: «А ну, на колени, окаянный!» Сунул в руки мне молитвослов: «Читай, говорит, от сих и до сих». Долго я читал, где-то час. Он меня за плечо поднимает, к Евангелию и кресту ведет, говорит: «Кайся!» Я говорю: «В чем?» А он мне: «Во всем, что душу твою гнетет». Всё я ему рассказал тогда, говорю и слезами захлебываюсь. Причастил он меня, и стало внутри, Саша, спокойно и светло. Он посмотрел строго так и говорит: «Домой тебе надо, сгинешь здесь». Вот так, брат, я стал православным.