— Получается, миссис Дэвис доверяла только вам, — произнес инспектор как бы в задумчивости.
Посол снова бросил на него молниеносный горящий взгляд и снова сдержался, не вспылил. Спокойно, даже холодно он подтвердил:
— Правильно. Как я уже сказал, мы дружили с самого детства.
— В таком случае вам, вероятно, известно, кто является наследником миссис Дэвис?
— Нет. И я сомневаюсь, что Рамона оставила завещание, — нахмурился испанец. — Я не единожды советовал ей позаботиться об этом, но она меня не слушала. Dios! Она говорила, что не собирается умирать в ближайшие пятьдесят лет. Наоборот, даже как-то обмолвилась, что снова начала жить по-настоящему…
— Что она под этим подразумевала?
— Не знаю, она не объяснила, а сам я могу только предполагать. Рамона страстно любила своего мужа и тяжело переживала его гибель. Овдовев, она решила полностью изменить свою жизнь, разорвать прежние связи. Переехала из Виндзора, где они жили с Энтони и где многие ее знали и жалели, в Лондон, потому что здесь у нее не было знакомых. Она надеялась, что такая перемена поможет ей справиться с ее горем. Наверное, через какое-то время она смирилась, почувствовала в себе силы жить заново. Не исключено, что и наследование фамильных сокровищ сыграло свою роль: Рамона ощутила некую ответственность перед своим родом, связь со своими корнями…
— И тем не менее она отказывалась составить завещание?
— Вы можете уточнить у ее поверенного. Хотя я почти уверен, что завещания не существует.
Хуан Валера продиктовал название солидной адвокатской конторы. Найт записал его в блокнот и сказал миролюбивым тоном:
— Надеюсь, мои вопросы не показались вам бестактными, сеньор Валера. Прошу учесть: мы всего лишь полицейские, а не дипломаты.
— Мне было любопытно столкнуться с методами работы английских сыщиков, — вежливо отозвался посол. — Я могу их только приветствовать, если они помогают вам ловить преступников,
— Благодарю вас, мы стараемся делать все возможное для этого.
— Если вам понадобится любая помощь с моей стороны, обращайтесь без всякого стеснения.
— Вы очень любезны, сеньор, — инспектор слегка наклонил голову, выражая признательность. — Вы уже прояснили для нас многие моменты, и мы вам очень обязаны.
— Прошу незамедлительно извещать меня, если появятся какие-то новости.
— Обещаю, вы можете на это рассчитывать.
— Ну, довольно расшаркиваться, — вдруг улыбнулся Хуан Валера, но сразу посерьезнел: — Инспектор, я не хочу, чтобы вы думали, будто меня интересуют пропавшие драгоценности. Для меня главное — призвать к ответу убийцу человека, который был мне дорог.
— Я ни минуты в этом не сомневался, сеньор, — так же серьезно заверил его инспектор.
Посол предложил сыщикам доставить их обратно в Скотланд-Ярд в своем ландо, однако Найт отказался, сказав, что им нужно остаться в квартире.
— Как он на вас взглянул, сэр! — воскликнул Лейтон, когда испанский посол удалился. — Мне сразу представилась коррида: полуденный зной, арена, кровь на песке, рев трибун! А тореадор уже занес шпагу, чтобы нанести быку последний удар!
Инспектор Найт хмыкнул:
— Не хочется уточнять, кого из нас вы вообразили тореадором, а кого — быком.
— А вообще, по-моему, он отличный парень, — сказал стажер без всякой связи.
— Мне он тоже понравился, — признался Найт и предложил еще раз внимательно просмотреть весь манускрипт.
— Как и сказал посол, недостает только листа с рисунком шкатулки, — констатировал Лейтон через некоторое время. — Вам не кажется это странным, сэр?
— Кажется, — отозвался инспектор и достал из кармана лупу.
— Его забрали убийцы? Но для чего им понадобился рисунок, если они уже взяли шкатулку? — недоумевал Лейтон. — А если и понадобился, зачем было его вырывать? Не проще ли было взять весь свиток целиком?
— Этот лист аккуратно вытащили, — сообщил Найт о своих наблюдениях. — Бумага очень плотная. Если бы его вырвали, остались бы обрывки, а я их не вижу. Кроме того, ленточка, которой скреплены листы, совсем новая. В отверстиях, через которые она продета, есть волокна… похоже, это пенька.
— То есть раньше они были связаны пеньковой нитью?
— Да. И еще на первом листе имеются следы сургуча. Наверно, концы нити были закреплены сургучной печатью.
— Значит, кто-то сломал печать, разорвал или разрезал пеньковую нить, вытащил рисунок шкатулки, а потом снова связал листы шелковой лентой, — предположил Лейтон. — Как сложно! Вряд ли это сделали преступники, скорее всего, сама миссис Дэвис. Но зачем — тоже непонятно.