На третьем этаже собирались различные советы, и пусть Эйнар входил только в состав королевского, магического и религиозного, он знал, что происходило в других. Финансисты были готовы удушить соседа за украденную монету – как же, ведь не им досталось! В морском совете то причитали из-за нападений пиратов, то жадно потирали руки, радуясь налогу, собранному в островных колониях. В военном пышные церемонии возвели в абсолют, а решительность заменили громкими бравадами.
Слуга в золотой ливрее открыл дверь и известил о приходе. Внутри уже собрались король Альдо Третий, Игаро Фарьеса – глава магического совета и Огест Олитейра – военный министр. В углу сидел молодой человек в очках – секретарь, протоколирующий встречу.
Эйнар поклонился:
– Ваше Величество. – Затем кивнул министрам: – Сен Фарьеса, генерал Олитейра.
Король, стоявший у окна, медленно повернулся. Черты лица у него были настолько же мягкими, насколько жестко смотрели глаза. Несмотря на высокий рост, он обладал изящной комплекцией: узкие бедра, тонкие запястья, длинные утонченные пальцы. Черные кудри ниспадали на плечи, и они лежали так нарочито небрежно, что навевали мысль о лихих пиратах. Но в короле не было ничего лихого – Эйнар хорошо знал, что это осторожный лис.
Альдо надел военный мундир. Он никогда не воевал, чин достался ему по праву рождения, но Эйнар знал почти наверняка: парадную форму король выбрал специально, чтобы напомнить кионским гостям о грядущем. На поясе висел скрученный кнут, кажущийся неуместным здесь. Когда-то это был символ свободы – каждый мужчина носил такой, чтобы показать, что бывший раб теперь сам себе хозяин. Верными традиции остались только аристократы, но теперь это говорило только о том, что хозяин сменился. Хотя Эйнар тоже носил хлыст из бычьей кожи. Это было единственное, что осталось от отца и еще напоминало о принадлежности к аристократии.
– Душа Амадо, – Альдо говорил так скупо, будто каждое слово стоило тысячу монет.
Он молчал, и Эйнар стоял со сцепленными за спиной руками, ожидая позволения сесть. Наконец послышалось пренебрежительное разрешение, и он опустился за стол. Хотелось отодвинуться от всех как можно дальше, но церемониал велел сесть по левую руку от королевского места. Все-таки он был главой Ордена жизни, что означало власть не только над церковью, но и над всеми магами крови – вместе это делало его одним из сильнейших людей города.
Церемониал велел сесть Игаро Фарьесе по правую руку, а Огесту Олитейре – следом. Глава магов был высохшим и сутулым, но еще не дряхлым стариком, и двигался с изрядной живостью, а смотрел всегда неодобрительно и осуждающе. То ли «ревновал», что маги крови так верны своему лидеру, то ли боялся, что владеющих другим родом силы становится все меньше, и власть ускользает из его рук.
– Душа Амадо, как поживает ваша паства? – Олитейра говорил с видом доброго дядюшки, он улыбался, поглаживая густую черную бороду, а руки открыто держал перед собой.
– Хорошо, генерал Олитейра. Ваша жена и дочь регулярно посещают Северный храм, что же, они не рассказывают вам, как проходят службы?
Огест, дернувшись, обратил на короля виноватый взгляд, но тот не удостоил его вниманием, продолжая стоять у окна и смотреть на шумную площадь внизу со скорбным, недовольным лицом.
– Говорят, за последний год количество ваших прихожан опять увеличилось, – протянул Фарьеса.
– Алеонте вырос. Вы знаете, что Торлигур начал новую войну, и люди бежали от нее. Все хотят мира и ищут его здесь.
Эйнар многозначительно посмотрел на короля, но тот не обратил внимания.
В Алеонте практически каждая династия приходила к власти в результате волнений. Так было и с Авойским родом. Однако в городе вновь стало неспокойно: землевладельцы требовали уменьшения налогов, торговцы – снятия таможенных пошлин, рабочие и крестьяне – свобод и права голоса. Альдо нуждался в том, чтобы объединить людей и превзойти своих отца и деда. Его планы вылились в простое и ужасное «Маленькая победоносная война».
– Люди хотят наживы, – заметил Огест с видом знатока. – Война дает шанс взять больше, чем дано при рождении. Армия для них – это возможность получить славу, деньги и титул.
– Война триста десятого года стоила Алеонте ста тысяч мужчин и серебряных рудников на юге. А когда началась осада, сколькие умерли от голода? Их количество так и не подсчитали.
– Душа Амадо, – процедил Альдо, садясь во главе стола, – оценку истории оставьте историкам. Наша с вами цель сейчас – защитить Алеонте. Вы не согласны?
– Конечно, Ваше Величество. – Эйнар крепко сжал зубы.