Мысли в голове исчезают, превращаясь в кромешную тьму.
Вот она — новая жизнь, о которой я мечтала.
«Будь осторожна со своими желаниями, они имеют свойство сбываться», — всё время повторяла мне баба Зина. Теперь я понимаю, что значат эти слова.
— Я согласна, — коротко бросаю я и закрываю глаза.
— Давай, вставай, — тяжёлая ладонь треплет меня по плечу.
Нехотя разлепляю глаза. Это был не сон — с разочарованием проносится в мыслях. Я всё ещё на заднем сиденье внедорожника. В салоне витает запах новизны и опасности вперемешку.
Как я умудрилась уснуть в такой обстановке?
Трясу головой. Амбал терпеливо ждёт, пока я приду в себя.
Евгения Сергеевича уже нет в машине. Видимо, вышел.
Автомобиль остановился у высокого железного забора. Сколько мы ехали? Местность незнакомая. Вдалеке — ещё пара домов за такими же ограждениями.
Кидаю испуганный взгляд на охранника и несмело выхожу. Забор такой высокий, что видно только крышу дома.
Зачем людям такие ограждения? Поднимаю голову — по периметру колючая проволока.
Добро пожаловать в тюрьму — думаю я, передёргивая плечами.
Проходим метров двадцать.
Мы подходим к замаскированному входу. Если бы не лёгкие толчки амбала в спину, я бы ни за что не догадалась, где дверь. Это просто железная плита без ручки, окрашенная в цвет ограды.
Такой дом можно штурмовать только на танке.
Медленно вдыхаю. Захожу внутрь.
Иду по выложенной камнями дорожке.
Внутри всё выглядит гораздо доброжелательнее.
Белый трёхэтажный особняк в центре территории. Вокруг — мелкие постройки: гаражи, возможно, гостевой дом. Палисадник с одной стороны, парк — с другой.
Вид портят только несколько мужчин в чёрном, стоящих по периметру, как оловянные солдатики.
— Здравствуйте. Ваша комната готова. Евгений Сергеевич ещё вчера предупредил о вашем прибытии. Я — Виолетта Эдуардовна, экономка.
Приятная женщина лет сорока. Ухоженная, высокая, худощавая.
— Ещё вчера?.. — переспросила я, разглядывая её.
— Да, — спокойно кивнула она. — Верхнюю одежду и обувь снимите у себя в комнате, — добавила, заметив, что я начала стаскивать куртку.
Кивнула.
— Пройдёмте, — экономка развернулась и пошла к лестнице. Я поспешила за ней.
Такие дома я видела только в фильмах. Высокие потолки, хрустальные люстры, просторный холл с пианино.
Здесь кто-то играет на пианино? Сложно представить. В этом доме — как в музее. Даже экономка ходит бесшумно. Одна я топаю как слон.
Стараюсь ступать тише.
Широкая лестница кажется бесконечной.
Наконец мы выходим в тусклый коридор. Красная ковровая дорожка, белые стены с картинами в золотых рамах. Роскошь давит.
— Вот ваша комната, Мария, — экономка открывает дверь. — Если что-то понадобится — я внизу. Ужин в семь.
В голове миллионы вопросов, но я чувствую: она не ответит ни на один. Просто киваю и захожу.
Дверь захлопывается за спиной. Я вздрагиваю.
Обнимаю себя руками и осматриваю комнату. Белый пушистый ковёр, балдахин, огромное окно, трюмо, зеркало. Косметика.
Мне она не нужна. Я не крашусь. Не умею. И не люблю.
Сажусь на бархатную тахту.
На тюрьму это не похоже. Но почему-то мне хочется оказаться в своей старой обшарпанной комнате в коммуналке. Со шкафом, у которого одна дверца не закрывалась.
Заметив ещё одну дверь, иду к ней.
— У меня есть личная ванная?.. — шепчу в пустоту.
На секунду в груди вспыхивает искра радости.
Когда ты делишь туалет с пятью соседями, это действительно повод радоваться.
Живот урчит. Я не ела с утра.
Скидываю джинсы и свитер. С наслаждением встаю под тёплый душ.
После душа нахожу пушистый халат. Он великоват, но мне плевать. Красоваться не перед кем.
Но тут я застываю. В панике поворачиваю голову.
— Что вам здесь надо!? — голос срывается. Я готова кричать.
Он стоит в дверях. Облокотился на косяк.
Презрительно скользит взглядом по моему телу, укутанному в халат.
ГЛАВА 9
МАША
Как давно он тут стоит?
Господи, он видел меня голой?
Стыд приливает к щекам, окрашивая их в пунцовый цвет.
— Что мне надо в своём доме? — мужчина складывает руки на груди. Тон убийственно спокойный.
— Ваша экономка сказала, что это моя комната, — мой голос снова охрип от волнения.
— Это не отменяет того факта, что комната находится в моём доме.
Медленно вдыхаю и выдыхаю, пытаясь успокоить грохочущее сердце.