— Меня предупредили, — сдавленно отвечаю я. — Что… в общем, лучше не стоит…
— Чёрт… Это же Варламов. Любой мент будет на его стороне… — обескураженно произносит Таня и замолкает. — Но он разрешил тебе звонить? А он знает… ЧЁРТ!
Кажется, до подруги только сейчас дошло, что ребёнок может и не быть внуком Варламова. Конечно же, Таня в курсе, что я и сама не знаю, от кого залетела.
Я ложусь на кровати, сворачиваясь в клубок, и плотнее прижимаю мокрый от слёз телефон к уху. Рыдания всё ещё душат меня, и, наспех попрощавшись с ошарашенной подругой, пообещав ей оставаться на связи, я вешаю трубку. Накрываюсь с головой плотным пушистым пледом, уверенная, что сон ко мне придёт ещё не скоро. Но уже через минуту проваливаюсь в темноту забытья.
— Почему ты работаешь на… такого человека? — набравшись смелости, я заглядываю в зеркало заднего вида и ловлю взгляд Кости.
Я знаю, что сильно рискую своими провокационными вопросами, но охранник кажется мне единственным нормальным мужчиной из всех, кого я встретила в этом доме. Несмотря на его внешний вид, есть в нём что-то… человеческое. Мы даже перешли на «ты», а это ведь что-то значит? Да? Определённую степень доверия между людьми, а не просто вежливое общение.
Усмехаюсь. Тешу себя бессмысленными надеждами. Конечно же, это ничего не значит.
Костя щурит глаза, сосредоточившись на дороге.
— Не задавай лишних вопросов, Маш, — сухо обрубает он.
Мы едем из больницы. Евгений Сергеевич говорил правду — это был обычный плановый осмотр. Меня поставили на учёт и взяли необходимые анализы. Единственным замечанием доктора был мой вес. Я слишком худая. Нужно лучше питаться.
Подумав ещё секунду, охранник добавил:
— Варламов хороший человек, что бы ты о нём не думала.
Мои глаза округлились от удивления. Внутри всё протестующе затрепыхалось.
— Ты же знаешь, что он держит меня в своём доме против моей воли!? — взбудораженно восклицаю я. В этот момент мне хочется перебраться на переднее сиденье внедорожника и потрясти охранника за плечи. Крикнуть ему прямо в лицо: «Открой глаза! Варламов похитил меня! Как у тебя язык поворачивается называть его хорошим человеком?!»
Но Костя лишь усмехается в ответ на мой вопрос.
— Тебя кто-то насиловал? Морил голодом? Заставлял заниматься рабским трудом? — его голос пропитан иронией.
— Нет, но… — цежу я сквозь зубы. Как можно быть таким мужланом? Он что, не понимает обычных вещей?
— Вот именно. Нет, — победоносно подтверждает охранник. — Тебя одели в дорогие шмотки. Подарили дорогущий телефон. Предоставили апартаменты со всеми удобствами и личную охрану, — не без гордости мужчина поймал мой ошарашенный взгляд в зеркале. — Кормят, выгуливают.
— Выгуливают? — от возмущения мой голос взлетел на пару тонов. — Я что, собачонка какая-то? И заметь, всё это делают со мной против моей воли!
Я складываю руки на груди и отворачиваюсь к окну. Хочется кричать от бессилия, но криком здесь не поможешь, и я это прекрасно понимаю.
ГЛАВА 12
МАША
— Дура ты, конечно, Маша, — мой рот вытягивается буквой «о». — Но красивая, дура, — смеётся Костя, и я не нахожусь, что ответить. — Так будет лучше и для тебя, и для ребёнка. А Варламов, он… Мужчина запнулся на полуслове и замолчал. Будто побоялся взболтнуть лишнего.
— Что он?
— Не такой, как ты думаешь. У него сын погиб. Единственный ребёнок. И боссу сейчас хреново, даже если он этого не показывает, — сухо бросил Костя.
В салоне автомобиля повисло молчание на несколько минут. Я не стала выспрашивать. Но буквально кожей чувствовала, что Костя хочет сказать что-то ещё, но никак не решается. Словно раздумывает, стоит ли мне это слышать.
— Когда моя жена заболела, Евгений Сергеевич отвёз её в лучшую клинику в Германии. Оплатил всё лечение. А я работал у него без году неделя. Он до сих пор ни копейки с меня не потребовал.
Я скептически поджала губы. «Грехи свои замаливал добрыми делами» — пронеслось в голове, но вслух я этого не сказала.
— Ты женат? — не уверена, что мне это интересно, но что-то ответить надо, а восхищаться поступком отца Дениса мне совсем не хочется.
— Был, — коротко ответил Костя. — Она умерла. Даже лучшие врачи — не Боги.
Я тяжело вздохнула.
— Мне жаль, — тихо произнесла в ответ и впервые увидела, как мужчина улыбнулся.
Больше мы не произнесли ни слова.
Выбрав из гардероба самую простую рубашку из дорогой ткани и классические брюки, я переоделась. Мой свитер и джинсы действительно забрали. Зато сегодня экономка принесла два огромных бумажных пакета, пока я была в больнице. Обнаружив их на кровати, я заглянула внутрь. Оба пакета были наполнены брендовым бельём. Черт, тут одни трусы стоят, как моя зарплата. Я бы ни за что в жизни не смогла себе такое купить.