Достав из сумки еду, она с неожиданной силой всучила мне ароматную выпечку и дождалась, пока я укушу.
Поезд всё ещё стоит, но внутри уже теплее.
— А вы из Терехова? — прожевав, спрашиваю. — Я вас не знаю.
Старушка звонко смеётся.
— А я год назад там дачу купила. Глухомань же, дома — копейки.
Не удивительно, что я её не знаю. В деревне я была последний раз два года назад.
«Поезд отправляется через пять минут. Просим провожающих покинуть вагоны», — доносится голос из динамика.
— Ну что, успокоилась?
Киваю. Сердце отсчитывает секунды. Только бы доехать. А там… решу, как быть.
Пять минут тянутся вечность. Но вот поезд, наконец, трогается.
Монотонный гул колёс убаюкивает. Я прикрываю глаза.
Мелькают осенние пейзажи, окраины, вокзал… Мы почти покидаем город.
Облегчённо выдыхаю. Я свободна.
Расслабившись, позволяю себе задремать.
Просыпаюсь от толчка — чуть не вылетаю из кресла.
— Остановка? — обеспокоено спрашиваю попутчицу.
Та пожимает плечами.
— Не должно быть. Следующая только через час.
Бросаюсь к окну. Вокруг — лес.
У начала состава — два чёрных внедорожника.
Он нашёл меня.
Сердце уходит в пятки. Отвожу взгляд, сглатываю. Со всех ног бросаюсь к выходу из вагона.
***
— Нет!!! — брыкаюсь и ору. — Нет! Отпустите!
Амбал подхватывает меня под рёбра и несёт к машине.
Меня заметили сразу. Стоило только выйти из вагона.
Попытка скрыться в лесу — провал.
Мотаю головой, пытаясь укусить за руку.
Краем глаза вижу в окне поезда старушку. Со слезами она крестит меня и закрывает глаза.
Как же так?.. Все видят, как меня силой уносят!
— Помогите! — кричу, но рот тут же закрывает огромная ладонь.
Неужели никто не поможет?..
Надежда умирает, когда меня вталкивают в чёрный внедорожник.
Бороться больше нет сил. Я просто падаю на кожаное сиденье.
В салоне пахнет новизной. И… его парфюм.
Ещё тогда, в магазине, я почувствовала этот тяжёлый мускус с нотками табака.
С трудом поднимаю голову.
— Далеко убежала? — сухо спрашивает отец Дениса. Он сидит рядом.
Всё то же чёрное пальто, те же перчатки. Холодный, безразличный взгляд.
Он бросает на меня взгляд, потом отворачивается к окну.
А я смотрю на него. Седоватые волосы. Щетина. Статный профиль, прямой нос, чёткий подбородок.
Если бы не одежда, я бы приняла его за профессора.
Но клише разбиваются. Настоящие бандиты выглядят не как киношные качки. Те — лишь шестерки таких, как Варламов.
Именно так я бы называлась, выйдя за его сына.
Денис в самом начале наших отношений обмолвился о криминальных делах отца. Тогда он был зол.
Говорил, как тот убивал людей в девяностые, как водил дружбу с авторитетами.
Закон для него — пустой звук.
И за похищение такой, как я, ему не будет ничего.
— Что вы со мной сделаете? — с трудом набираюсь смелости.
Он нехотя поворачивает лицо.
— Ты ведь не глупая, Маш? — усмехается. Его белые зубы сверкнули в полумраке. — Не глупая, раз без паспорта в поезд забралась.
Я замираю.
— Этот ребёнок нужен мне. Это всё, что осталось от сына, — в голосе на секунду мелькает что-то живое. — Но если дальше будешь бегать, ребёнка ты не выносишь.
Я слушаю, затаив дыхание.
— Заключим сделку? — его тон безжизнен, почти успокаивает. Я киваю.
— Всю беременность ты живёшь у меня. Ни в чём не нуждаешься. Еда, одежда, лучшие врачи. Всё.
Он говорит ровно, будто зачитывает договор.
— Рожаешь. Я даю тебе денег. Столько, сколько попросишь. Обеспечу тебя на всю жизнь. Но в жизни ребёнка — тебя больше нет.
Слова холодные, как лёд.
— У меня есть… ещё варианты? — голос дрожит, горло пересохло.
Он уже было отворачивается, но вновь смотрит.
— Поверь, это лучший для тебя вариант. Единственный, при котором ты останешься жива.
Обречённость. Вот что я чувствую.
Мою судьбу только что решил человек, с которым я даже не была знакома.
В салоне повисло молчание. Он ждёт ответа.
Ответа, который ничего не решает.
Права выбора у меня больше нет.
ГЛАВА 8
МАША
Теперь я — лишь безвольная марионетка в руках жестокого монстра, которому плевать на чужие чувства.
В голове крутится один вопрос: что я буду делать, если ребёнок окажется не от Дениса?
Мозг отказывается трезво соображать. Я больше не могу ни о чём думать. Я перепугана. Я устала. Я выплакала годовой запас слёз за один день. Токсикоз всё ещё даёт о себе знать и то и дело подбирается к горлу острыми приступами.