Денщик сильно рисковал, но все же решился это сделать. Почему? Причины две. Во-первых, Баклановский и Кикин в свое время вместе служили Петру денщиками и были приятели. Одного этого достаточно, чтобы рискнуть, выручить приятеля. Но – больше того – жена А.В. Кикина, та самая бабушка, как ласково звал ее когда-то Петр, приходилась Баклановскому родною сестрою. И звали ее Надеждою Григорьевною. Вот как!
По мнения Казимира Валишевского Баклановский это сделал шестого февраля. На наш взгляд – все-таки раньше. Потому что случилось почти чудо. Хотя курьер Петра промчал расстояние между Москвой и Петербургом за три дня, курьер Баклановского все же упредил его, примчавшись двумя часами ранее. Но что можно было сделать за два часа? Только то что и сделал Александр Васильевич: побежал на соседний двор к брату своему Ивану Васильевичу – посоветоваться, как быть. И ничего более того.
Можно с некоторой степенью вероятности предположить – о чем шел разговор между братьями. Иван советовал сей же час, немедля бежать и перебираться через границу. Александр колебался. И мотив у сомнений его был тот же, который снедал его тогда, после поездки в Вену, когда царевич просил его остаться за границей, а именно – боязнь утратить свое немалое имущество. В дискуссии братья потеряли время; и когда Александр Васильевич все-таки бежать решился, то бежать было уже невозможно. В ворота стучали прикладами ружей солдаты, посланные Светлейшим для ареста Кикина. Ворота пришлось открыть. И разговор был короткий:
– Кикин? Александр Васильевич? Велено тебя по Государеву указу взять под караул на гауптфахт! А брату твоему на дворе своем быть безвыходно!..
Еще какие-то минуты назад Александр Васильевич, хотя и встревоженный всяк всякой меры, но свободный, держал совет с братом своим. А в сию минуту его уже везли на гауптвахту, и на той гауптвахте его ждал Меншиков.
10
Конечно, розыск в петровские времена представлял собою страшный, безжалостный и в высшей степени жестокий процесс, хотя и далеко не всегда результативный. Но в нашем случае, а именно, в розыске по делу Алексея Петровича, рискнем заметить, клубок распутали практически до конца и искомого результата достигли – то есть круг участников дела выявили.
Заметим a priori следующее.
Этот самый круг участников дела не был многочисленным. Что доказывает, что несмотря на то, что цель участников заговора, цель-maximum состояла в возведении на престол Алексея Петровича, сил для реализации этих целей у них было, мягко говоря, маловато. Понятно, почему они делали ставку на случай: они были авантюристами в полной мере.
Но для царя это было не так важно. А важно для него было то, что во- первых – родной сын оказался предателем. Это отца, без сомнения, потрясло. Участие Евдокии, своей отторгнутой жены в этом деле хотя и очень косвенные, было для него вторым ударом. И, наконец, то обстоятельство, что на стороне предателя-сына оказались зарубежные силы – в этом был третий удар для Петра.
Все остальное, и каждый удар, взятый порознь, можно было и не принимать во внимание. Но все взятое вместе, как нам кажется, разрушительно и долго действовало на самолюбие Петра Великого великим же раздражающим фактором. Потому-то он так жестоко и энергично довел розыск до конца, а сына своего, хотя и обещал пощадить – не пощадил. Хотя, повторимся, быть может, первоначально и не прочь был его и помиловать.
11
Давайте же попытаемся посмотреть на процесс розыска с близкого расстояния. В какой-то мере реконструировать его события, чтобы читатель вместе с автором пришел к выводу, что решение отца казнить сына было не первоначальным, а сформировалось в процессе самого розыска, и более того – в самом его конце.
Итак, Александра Васильевича Кикина привезли на гауптвахту и тут же, во исполнение воли царской, оковали. За сим окованный Кикин поставлен был «пред светлые очима» Александра Диниловича Меншикова. При этом Кикин бледный, даже, как говорят в таких случаях, несколько сам не свой, все-таки нашел в себе силы осведомиться у Светлейшего:
– Князь Василий Владимирович Долгорукий взят ли?
– Не взят, – был ему ответ Меншикова.