16
В башне просыпались поздно. Поздно завтракали, поздно обедали, поздно ужинали. Но пили много. Главным образом, пиво… И господа, и слуги. Атмосфера была самая демократическая. Отношения были… Мы даже вот так, сразу, и не сможем сразу определить, какими были эти отношения. Нельзя сказать, чтобы слуги совсем не исполняли приказаний. Да и господа – мужчина и его белокурая подружка – не были очень привередливы: не гоняли, т.е. не покрикивали, не топали ногами, не били об пол и о головы тарелок, и не рукоприкладствовали. Целыми днями они вдвоем бродили по комнатам или читали лежа, или негромко разговаривали. И если бы кто-то подслушал, о чем они разговаривали, то темы были такие: еда и погода, но чаще – о том, что надобно будет сделать сразу после того, как они победителями возвратятся в Россию. Еще точнее: кого куда.
Перво-наперво, натурально, матушку из Суздаля воротить с почетом; затем – Меншикова – на кол; чухонку – на кол всех лишних немцев из России – вон!..
А батюшку – на церковный суд – за многие богохульства, к церковному покаянию – и в монастырь. Пусть поймет, каково было матушке в келье-то сидеть.
Обращаем внимание читателя на то, что оказавшись в Вене, почувствовав себя в безопасности, уверенный в будущей и полной помощи Австрии, Алексей вполне допускал, что его воцарение может случиться и при живом батюшке. Уж очень хотел сын отцу отомстить.
Ждали почти всякий день, что вот-вот, проскачет по гулкому крепостному мосту верховой гонец, слетит птицею с лошади и крикнет весело: «Собирайтесь, Ваше Величество! Россия ждет!»
Да, что говорить – хорошо, хорошо им было в Эренберге, когда они не устали еще от ожиданий, и пока новый страх еще не явился.
И хозяева первоначально основательно поддерживали. Вице-канцлер, например, переслал в крепость донесения имперского резидента в России графа Отто Плеера – с описанием переполоха, который был произведен дома разными слухами о пропаже царевича-наследника.
Говорили, что Алексея Петровича в городе Данциге царские люди взяли и отвезли в дальний-предальний монастырь под замок. Говорили еще, что царевич из-под замка и караула с помощью ангела своего ушел и наступним летом непременно тайно явится в Суздале повидаться с матерью. Говорили и то уже, что в Мекленбурге, в армии Вейде – заговор, и что заговорщики бунт готовят и хотят, значит, его царевича матерь Евдокию из заточения освободить, царствование предать Алексею, царя Петра по Божьему повелению убить, а Катьку-чухонку, девок ее и сына – заточить всенепременно в тот монастырь Покровский в Суздале, где Евдокия-матушка против воли своей в затворе была.
Плеер так же особо доносил в Вену, что громче стали жалобы да сетования имущих людей на то, как жестоко обходится царь Петр с детьми ихними: забирает в матрозы и заставляет корабельными плотниками робить.
Понятно, что таковые вести, хотя в них немало и кривды было и ненадежных всегда сплетен, Алексею проливались бальзамом на душу.
А как же в действительности откликнулось в России бегство царевича? Это, пожалуй, будет читателю интересно.
17
Царевич пропал! Происшествие чрезвычайное, ужасное!
Но гувернантка Алексеевых деток мадам Роген делилась вестью этой с царевичевым лакеем Иваном Большим совсем без тревоги, а, скорее, со злорадством:
– Его Высочество из России Светлейшим князем изгнан. Только он, Меншиков, ему, Алексею, в свое время сполна заплатит.
А Иван Нарышкин, один из ревностных сторонников Алексея, делился со своими людьми мечтой: если покровительство цесарское удачно будет, если цесарцам подфартит Алексея до смерти царя Петра у себя благополучно додержать, то будет все так хорошо, что лучше не бывает: «Как сюда (т.е. домой) царевич приедет, ведь он там (т.е. у австрийцев) не вовсе будет, то он тогда уберет Светлейшего князя с прочими. Достанется и учителю (Вяземскому) с роднею за то, что он его, Алексея, продавал.
Что обращает на себя внимание? Не то, что все дружно ненавидят Меншикова (это уже, что называется, общее место), а то, что считают Никифора Вяземского предателем.
Никаких прямых доказательств этому нет. Но косвенные – есть. Учитывая то, что наказаны были смертью люди, расположенные от Алексея намного дальше, чем учитель, это наводит на мысль, что Иван Нарышкин был, что называется, не так уж не прав.
Знали, знали о бегстве некоторые сторонники Алексея; знали не домыслы, а правду. Знали, и бегству его радовались, желали ему успехов и силы, чтобы дождаться у цесарцев смерти отца-антихриста и явиться домой царем, во всей силе и славе своей, покарать своих врагов и вознаградить друзей и помощников.