В тоже примерно время, австрийцы решили, наконец, что и как должен ответить царю Петру император – Цесарь Карл. Письмо было написано и отправлено царю.
В нем Карл признает факт пребывания Алексея на территории Империи, но довольно-таки нагло заявляет, что будет стараться, чтобы Алексей не попал во вражеские руки (разрядка автора – ЮВ), «но был наставлен сохранять отеческую милость и последовать стезям отцовским по праву своего рождения». В чем состоит императорская наглость? А в том, что Австрия с Алексеем что называется вляпавшись, тем не менее довольно ясно поддерживает права Алексея на престол! Карл даже говорит о необходимости того чтобы Алексей «был наставлен», ясно намекая на то кто получает право наставлять. Конечно же, Австрия.
Получивши это письмо и вполне поняв его смысл и назначение, Петр не мог не обозлиться. Он в то время находился в Спа (пробовал местную воду на предмет лечения своего пиелонефрита). В самом разгаре был визит царя во Францию.
А озлившись, Петр вызвал в Спа двух человек: уже известного нам Александра Ивановича Румянцева и Петра Андреевича Толстого. Выбор пал на них по трем причинам: они оба а) были совершенно преданы царю; б) пользовались полным царским доверием; и в) как исполнители были способны на очень многое, если не на все.
Им Петр и поручил дальнейшие поиски сына.
Толстой и Румянцев получили от своего повелителя кроме этой задачи и документ чрезвычайной важности и секретности, а именно – собственноручное письмо отца для сына.
Вот оно.
«Мой сын! Понеже всем есть известно, какое ты непослушание и презрение воли моей делал, и ни от слов, ни от наказания не последовал настоянию моему; но наконец, обошел меня и, заклинаясь Богом при прощании со мною, потом что учинил? Ушел и отдался, яко преступник, под чужую протекцию! Что не сыскано не только между наших детей, но ниже между нарочитых подданных. Чем какую обиду и досаду отцу своему и стыд Отечеству своему учинил!
Того ради посылаю ныне сие послание к тебе, дабы ты по воле моей учинил, о чем тебе господин Толстой и Румянцев будут говорить и предлагать. Буде ты побоишься меня, то я тебя обнадеживаю Богом и судом Его, что никакого наказания тебе не будет (разрядка наша – ЮВ), но лучшую любовь покажу тебе, ежели воли моей послушаешь и возвратишься. Буде же сего не учинишь, то яко отец данною мне от Бога властью, проклинаю тебя лично, а яко Государь твой, за изменника объявляю и не оставлю всех способов тебе, яко изменнику и ругателю отцову, учинить, в чем Бог мне поможет в моей истине. К тому помни, что я все не насильством тебе делал, а когда б захотел, то почто на твою волю полагаться? Что б хотел то б сделал».
Подписи письмо, по крайней мере, там, откуда автор взял текст, не имеет. Почему? Возможно, это простая случайность, а возможно Петр решил, что ставить подпись свою под письмом сыну-негодяю и предателю, он, отец, не должен.
Мы здесь не станем детально анализировать текст. Заметим главное: отец хотя и клеймит сына предательством, но все же обещает «Богом и судом Его», что никакого наказания ему не будет.
Зададим только один вопрос: «Как следует оценивать эту фразу – как прямой обман с целью заманить сына в Россию или как реальное данное сыну слово, которое отец намерен был в случае добровольного возвращения сына домой, сдержать?
Ответить на этот вопрос однозначно сложно. Автор полагает что по крайней мере, в момент написания письма, отец был намерен поступить именно так. Однако в процессе дальнейшего развития событий, когда увидел действительные масштабы заговора, его цели, а, главное, убедился, что сын в нем вовсе не марионетка, он легко забыл обещание не наказывать Алексея, данное, как помнит читатель, именем Бога. Полагаем, что было именно так. Потому что в момент написания письма Петр-отец о заговоре ничего не знал и пока еще знать не мог. Поэтому и обещал сыну прощение. Допускал ли он, что придется менять позицию в оценке действия сына: не знаю. Полагаю, что пока он об этом не думал. Не пришло время.
4
Агенты Петра П.А. Толстой и А.И. Румянцев прибыли из Спа в Вену 26 июля 1717 года и через два дня были уже приняты – вместе с А.П. Веселовским – самим императором Карлом.
Когда императору Карлу было заявлено, что государь Петр Алексеевич письмо от императора получил, за ответ благодарит, но содержанием письма не доволен крайне, Карл сделал вид, что чрезвычайно удручен тем, что его письмо не удовлетворило Петра и пообещал, что вскоре даст удовлетворительный ответ.
Наши люди справедливо оценили это обещание императора как еще одну попытку получить возможность потянуть время. Поэтому они просто ждать цесарского послания царю не стали. Они обратились к престарелой герцогине Вольфенбюттельск – матери Софии Шарлотты. Царское письмо сыну перевели на немецкий и дали прочитать герцогине. Та сразу увидела опасность, которая вполне могла угрожать детям Софии Шарлотты и Алексея, своим внукам. Ведь в случае если Алексей не вернется, отец в письме обещал сыну родительское проклятие, которое вполне могло отразиться и на судьбе малышей. Бабушка внуков любила и пообещала помочь русским. Как? Об этом мы скажем несколько далее.