На городском собрании учёных Тюмени получил Почётный диплом и премию ВХО им. Менделеева за работу «Исследование слабых донорно-акцепторных комплексов ароматических нитросоединений с ароматическими углеводородами и ароматическими аминами», представленную на Всесоюзный конкурс по итогам 1975 года.
Прочитал копию первого письма генеральному директору Томского химкомбината В.С.Гетманцеву. Письмо весьма лирично и уже давно подобным стилем к официальным лицам не обращаюсь. Процитирую несколько фрагментов.
22.09.76 г.…Что я хочу? Должности начальника ЦЗЛ… Почему именно сейчас я к Вам обращаюсь? Во-первых, Вы сообщили, что с 1976 г. начнётся постепенный набор кадров. Во-вторых, ректорат института настойчиво «заталкивает» меня в творческий отпуск на написание докторской диссертации. И хотя материала достаточно у меня есть глубокое внутреннее убеждение, что на практической работе смогу сделать значительно больше полезного…
Заключение. Можно полагать, что принятие положительного решения маловероятно. Однако знание современных физико-химических методов анализа и современной аппаратуры позволяет надеяться, что при комплектовании и оборудовании ЦЗЛ был бы небесполезен. Национальная принадлежность гарантия систематичности и порядка в лаборатории.
Виктор Стефанович! Убедительно прошу Вас ответить (независимо от содержания), так как от этого полностью зависят мои дальнейшие планы…
В день набора этих строк исполнилось ровно 20 лет со дня отправки рукописного ответа Гетманцевым, приглашавшем в ноябре на личную встречу «для решения затронутых вопросов по месту чтобы потом отсутствовал повод для разочарований».
В октябре переехали в трёхкомнатную квартиру. Район похуже, но всё-таки на комнату больше.
Возникла заминка в контактах с Гетманцевым, вызванная очередной попыткой выйти на столичную научную элиту.
В Риге познакомился с профессором из института химической физики (Черноголовка) Михаилом Львовичем Хидекелем, работавшим в научной области, соприкасающейся с моей. Начали разрабатывать планы совместных работ, в т. ч. с использованием совместных дипломников и аспирантов. В мае отправил Хидекелю письмо о согласовании с ректоратом ТИИ выделения одного аспиранта с 01.02.77 г. (официальный руководитель М.С.Захаров), нескольких дипломников. Кроме того 2–3 дипломников обещали в Тюменском университете. Возвращаясь из Болгарии посетил Черноголовку и лично обговорил с Хидекелем детали совместной работы.
Ближе к утверждению тем дипломных работ опять возникли проблемы с Магарилом. В качестве декана категорически отказывается утверждать мои темы, как непрофильные специальности. Конфликт вспыхнул вновь. Пришлось идти к ректору, что-то объяснять про командировку дипломника и эксперимент в Черноголовке, тот разрешил использовать одного из подобранных мной дипломников ленинского стипендиата Сушко.
К сожалению, с таким трудом пробитая совместная работа с Черноголовкой закончилась конфузом для меня, практически в ТИИ незамеченном. Через неделю после прибытия студента в Черноголовку звонок. Тот руководитель, к которому Сушко прикрепил Хидекель, не признаёт темы, с которой Сушко появился. Дескать, в Черноголовке впервые сталкиваются с ситуацией, когда дипломник приезжает со своей темой. Направил его напрямую к Хидекелю. После ещё нескольких панических звонков понял, что смышлённым москвичам нужны только рабочие руки, и скомандовал возвращаться. Полтора месяца дипломника пропало впустую. Но ведь спрос за дипломника будет с меня. А учитывая историю вопроса… Мало было мне ленинградской «научной мафии», так вляпался в подмосковную. Только дураки не могут научиться даже на собственных ошибках. Более омерзительного состояния давно не испытывал. Срочно пришлось изменить программу эксперимента, пойти по отлаженной годами схеме и дипломная работа была готова в установленный срок и с необходимым качеством. Однако уязвить меня Магарил всё-таки смог, но об этом позже.
Возвращаюсь к дневнику, чтобы точнее изложить публичное выступление, имевшее громкий общественный резонанс.
18.02.77 г.…Весь нахожусь под впечатлением открытого партийного собрания института: «Подбор и расстановка кадров». Докладчик Копылов. Я выступил с 15-минутной речью [Подал записку из зала с просьбой дать слово и никто предварительно не знал, о чём собираюсь говорить. На удивление всем, представляющим порядок подготовки крупных партийных собраний, слово дали.]… Идея выступления: конкурсная система отбора на ХТФ не работает, более того является инструментом запугивания и сведения счётов. Вкратце рассказал историю переизбрания Иванова [на должность доцента, см. выше], факт вскрытия бюллетеней. Сейчас он завкафедрой университета, которая уже 3 года является лучшей кафедрой университета по всем показателям. Затем рассказал историю переизбрания Заболоцкой. И то, что работает с 1965 г., университетское образование, заочная аспирантура, ни одного замечания или выговора, и то, что мать-одиночка, и то, что квартира хорошая есть. 7 месяцев тянулась волокита, записали в характеристике недисциплинированность (то же, что инкриминировали Иванову), кафедра представила к переизбранию единогласно. На Совете 5 человек высказались за, против никто не высказался., кроме того, что Гамидов [завкафедрой] сказал, что он не выгоняет её с работы, а записал недисциплинированность, т. к. они (т. е. женщины кафедры) все недисциплинированны. Итог голосования: 6 против, 4 за. 7 месяцев женщина металась, не зная, куда обратиться, то в партком, то в ректорат. Все её успокаивали, а когда результат голосования стал известным, в ректорате ей сказали, что, дескать, никаких нарушений не было и результаты подтверждаются. Правда, посоветовали подождать до июля, может быть всё уладится. А в июле все будут в отпуске, отдел кадров напишет приказ отчислить, как не переизбранную и всё.