— Ну на это китайцы ни за что не согласятся, — убежденно сказал Реман.
— Как знать! У посла есть немало благоприятных обстоятельств, кои он может использовать в переговорах с китайцами. И потом, надобно намекнуть им, до какой степени Россия может оказаться полезным посредником между ними и Англией. Ведь должны же они видеть всю опасность того, что Британия распространилась в Индии до пределов самой Китайской империи…
Гостей тревожило и отсутствие вестей о том, что происходит на западе. Когда летом они покидали столицу, там чувствовалась какая-то предгрозовая атмосфера. Война с Францией казалась неизбежной. Уже в Казани их догнало известие, что государь назначил Кутузова командующим Подольской армией, а это было верным признаком того, что война и впрямь не за горами. Уже давно носились слухи, что армия должна была идти в Моравию на помощь австрийцам против Бонапарта. И вот с тех пор они не имели никаких новостей. Почта из Петербурга тащилась так медленно!
— Да! Можно ли тут где-нибудь достать свежие газеты, ведь, наверно, кто-нибудь да получает их? — спрашивали Иакинфа.
— Газеты и журналы в Иркутске довольно редки, — ответил Иакинф. — Как и книги, впрочем. Книжных лавок, как вы, наверно, изволили приметить, в городе нет вовсе, и газет, конечно, нигде не продают. И библиотек в городе всего две — в гимназии, подаренная городу еще матушкой Екатериной, да у меня в семинарии. У меня, однако, книги все больше духовные. Но я вас познакомлю с человеком, у которого вы можете узнать самые последние новости. Алексей Евсеевич Полевой. Не слыхали?
— Это кто же — почтмейстер, что ли? — осведомился Реман.
— Нет, не почтмейстер, — улыбнулся Иакинф. — Местный купец и управляющий питейным откупом. Но человек он просвещенный и любознательный и европейскою политикой занят куда больше, нежели азиатскою своею торговлей. У него вы найдете все газеты, какие только выходят в обеих столицах, да и не только русские.
— Но я слыхал, сибирские купцы — сквалыги ужасные, — сказал, подмигивая, Реман. — Понастроили палат каменных, а сами с семействами ютятся в чуланах и спят на сундуках, набитых золотом. Придешь к такому — пивом, не то что чем посущественней, не угостит.
— Ну нет, Алексей Евсеевич не таков, — рассмеялся Иакинф. — Он хоть не богат, да тароват. Вот вы увидите, что после вашего французского обеда совсем не худо завернуть к нему на русский ужин. И жена у него красавица.
— Уговорили, уговорили, отец Иакинф, — решительно заявил Реман.
ГЛАВА ВТОРАЯ
I
С бала Иакинф вернулся поздно. Спать не хотелось. Никогда он не чувствовал себя таким одиноким, как возвращаясь в пустую келью после какого-нибудь шумного сборища. Наташа была далеко. Как ее все-таки не хватает. Не хватает ее песен, звонкого смеха, просто дыхания ее рядом. Когда он взял ее с собой из Казани, он и не думал, что так к ней привяжется. Иакинф долго ходил по келье, взволнованный разговором, возбужденный выпитым вином и воспоминаниями.
На следующее утро он встал привычно рано и, захватив простыню, спустился к реке. Настоятель поднимался в монастыре едва ли не первым. Ему нравилось это утреннее купание в обжигающе холодной реке. Не мешкая, он бросился в воду, но, едва проплыв пять-шесть сажен, поворотил к берегу: вода была ледяной.
После ранней обедни Иакинф решил навестить архимандрита Аполлоса — начальника духовной миссии, следующей в Пекин вместе с посольством.
Отведенная тому келья была неподалеку.
Аполлос — маленький, с добродушным, тронутым веснушками лицом и растерянным взглядом светло-карих глаз, в простенькой коленкоровой ряске — показался Иакинфу как-то уж очень жалок. До сих пор Иакинф не успел познакомиться с ним поближе и решил сегодня позавтракать вместе, а затем показать ему монастырь. Аполлос с охотой принял приглашение.
Оказалось, что они почти одних лет и в одном году кончили курс, только Аполлос не в академии, а в семинарии, в Чернигове. И сам он из-под Чернигова. Отец у него сельский священник и до сих пор имеет там приход, в Мглинском уезде.