- Южанка? - женщина изогнула бровь.
- Да.
Раскинувшаяся на кровати, широкая в кости женщина лет тридцати протяжно застонала. Бабка схватила её за руку. До белизны костяшек роженица сжала костистую пятерню старухи и проскрежетала зубами.
Рожать приходилось в донельзя неприятной обстановке. Потные скомканные простыни, подушка, ночная сорочка. Из-за закрытых ставней лунный свет не проникал в комнату. Тьме противостояли два канделябра на туалетном столике. Там же лежало зеркальце с длинной ручкой и коробочки с парфюмерией. У стены соседствовали массивный платяной шкаф и комод на изогнутых ножках. Если тут убрать всё хорошенько, то неплохая комнатушка будет. Сарочка не отказалась бы от такой.
- Вы раньше принимали роды? - поинтересовалась Дарья.
Близняшки замотали головами. Старуха прошамкала:
- Дважды.
- Принесите таз с тёплой водой, - приказала повитуха.
Стоящая ближе к двери близняшка выскочила в коридор.
Дарья отдала сумку своей молодой помощнице и подошла к стонущей беременной. Слипшиеся чёрные волосы на лице. Тяжёлое дыхание.
Старуха приблизилась - разя прокисшим молоком и рыбой - и уведомила:
- Я бокал вина ей дала. Подогретого. С сахаром и специями.
- Это правильно, - одобрила повитуха.
- Лидия - крепкая женщина.
- У неё ещё есть дети?
- Нет. Это первые роды. Они с мистером Удом шесть лет вместе прожили. Лидия никак забеременеть не могла. А вот тут Господь был благосклонен. Услышал мои мольбы.
- Вы - родственница? - повитуха нахмурилась.
- Нет, - улыбнулась бабка. - Я - соседка. Видели, наверно, «Яков и Мартин» вывеска? Так я их мамка.
- Похоронное бюро? - прошептала молоденькая Сарочка.
- Оно самое.
Продолжить помешала вернувшаяся близняшка с тазиком воды.
Дарья и Сарочка помыли руки. Девушка достала из сумки пропитанные жиром перчатки из парусины и подала их повитухе. Женщина быстро надела и спросила:
- Она эль с шалфеем пила?
- Регулярно, - заверила старуха. - По себе помню. Это отлично матку укрепляет.
Сарочка поморщилась и подошла к кровати. Казалось, запах пота въедается в кожу. Бабка никак не угомонится:
- А на последнем месяце я мужа к ней допускать начала. Чтоб его жезл в пещерку входил. Это роды облегчает.
Сарочка хотела было уши закрыть. Ну кто захочет слушать лекции от этой противной старухи?
Лидия схватилась за живот и взвыла как раненая волчица.
- Потерпи, милая, потерпи, - Дарья положила ладонь на лоб роженицы.
А затем повитуха и помощница начали хлопотать над хозяйкой дома. Роды тянулись медленно, сложно. Смердело потом. Лидия орала и стонала, губы кусала. В кровать вонзались ногти. Старуха моталась у кровати и безуспешно успокаивала голосящую соседку. Конопатые близняшки стояли в сторонке.
- Головкой идёт, - просияла повитуха. Однако стоило коснуться макушки дитя, улыбка испарилась.
- Что? - взволновалась Сарочка.
Дарья промолчала.
Крики роженицы, ор лезущего из неё ребёнка и молитвы уродливой старухи наполняли пропитанную запахами крови и пота комнату. Сарочка слышала быстрые шаги внизу - нервничающий муж из стороны в сторону носится. Но больше всего девушку беспокоило иное. Такой она ещё ни разу Дарью не помнила. У женщины дрожали руки, широко раздувались ноздри, почти не моргали выкаченные глаза. Волнение повитухи передавалось помощнице. В ушах гулко отзывалось сердце. Ноги немели. Непослушные пальцы на руках казались одеревеневшими отростками. Сопящая Сарочка и не заметила, как до крови прокусила губу. Не зря говорят: в полнолуние - грех рожать.
- А-а-а-а!!!
Молодая блондинка уже не понимала, кто кричит: мать или дитя. Или она сама.
Пёстрые круги перед глазами мешали Сарочке нормально видеть.
- Мальчик, мальчик... - за спиной залопотала бабка и пустила газы.
- Мальчик, - устало подтвердила повитуха.
Гримаса на лице Лидии сменилась улыбкой. К первенцу протянулась рука. И бессильно обвисла.