— Черт, опять мимо, — ворчит Оля, когда очередная попытка попасть иглой в вену заканчивается неудачей.
На сгибе ее локтя на обеих руках уже заметны синяки, мои руки не в лучшем состоянии.
Послезавтра нам нужно продемонстрировать свое умение ставить центральный венозный катетер, а мы все еще далеки от идеала.
Скорее покалечим пациента, чем поставим на ноги.
Оказалось, я жутко боюсь причинить кому-то боль, а Оля… ну, это ведь Оля!
— Может, хватит на сегодня? — предлагает подруга, я и сама чувствую, как силы покидают меня.
Это уже третий день пыток.
Сначала мы тренировались у меня, но сегодня подруга потянула меня к себе домой.
Мне очень не хотелось встречаться с Максимом, но одновременно желала этого до одури.
Он в очередной командировке. Или со своей шлюхой. Так сказала Оля, когда я невзначай поинтересовалась, где ее отец.
Стало горько во рту и больно в груди.
Ревность. Это однозначно была она, и мне стоит вырвать это чувство с корнями из своего сердца.
— Мы не можем, Оль, нас не допустят до практики в поликлинике, — говорю, а сама в который раз за последние два часа пялюсь на дверь, боясь, что появится Алмазов, хотя знаю, что это невозможно.
— На чертовых тренажерах все так элементарно казалось, но проткнуть этой иглой живого человека не так просто! — взрывается Оля, ее нервы сдали.
Она берет бумажный пакет и заталкивает туда ватные тампоны, использованные иглы и все, что находит вокруг, давая понять, что продолжать сегодня точно не собирается.
Да и на нас не осталось ни одного живого места для продолжения.
— К черту это все! — бросает Оля и заваливается на диван.
Я тяжело вздыхаю.
— Как ты собираешься стать успешным доктором, если сдаешься на такой мелочи? В будущем придется делать вещи похуже, чем ставить капельницы и брать кровь на анализ, — качаю головой.
— Тогда не стану доктором, — легкомысленно отмахивается от меня подруга и кому-то быстро строчит сообщение в телефоне.
— Но это же твоя мечта с детства, — говорю известный факт, но Оля внезапно замирает, выражение ее лица становится серьезным.
Она сглатывает, откладывает в сторону телефон.
— Я должна тебе признаться кое в чем, — ее голос звучит виновато, словно она успела что-то натворить. — На самом деле я соврала тебе о причине поступления в медицинский институт.
— Ты не собираешься становиться успешным доктором, как твоя бабка?
— Я вообще не собираюсь становиться доктором, — понизив голос до шепота, признается она.
Мои брови взлетают вверх.
О чем она вообще?
— Понимаешь, — она кривит свой аккуратный носик, берет паузу, подбирая слова. — На самом деле, у нас в школе был парень, старшеклассник, я влюблена в него с тринадцати лет. Но, конечно же, он не обращал на меня никакого внимания. У нас три года разницы, и тогда это казалось пропастью. Я плюшевых мишек вязала, а он за гаражами тайком от родителей пиво пил и на байках гонял с парнями. Он поступил в этот универ, поэтому я и пошла туда. За ним. В надежде, что смогу наконец-то завоевать его.
Я молчу, пытаясь переварить информацию.
Моргаю часто-часто. Кажется, от шока даже рот забываю закрыть.
— Погоди, ты сейчас хочешь сказать, что ты выбрала это профессию не из-за желания помочь людям, а из-за парня?
— Именно это я и говорю, — кивает Оля. — Но у стариков были свои планы на мой счет, поэтому пришлось придумать историю о том, что хочу быть, как бабушка, и устроить несколько истерик, чтобы они не отправили меня в юрку.
— Ты вообще понимаешь, какая это ответственность, Оля? От тебя в будущем будут зависеть жизни людей, а ты… ради парня…
— Да ничего от меня не будет зависеть, — цокает языком и снова спиной на диван плюхается. — Получу диплом и смоюсь куда-то. Хочу жить свободно, путешествовать и наслаждаться жизнью, — произносит мечтательно.
— А как же тот парень?
Она поднимает голову, смотрит на меня.
Еще один тяжёлый вздох.
— Вроде как женится. На другой. Представляешь, сначала меня трахнул, а потом на другой женится, — его голос срывается. В глазах собираются слезы.