— Конечно. Ты уже закончила уборку?
Честно говоря, не могу представить, как Олька со своим маникюром убирается в доме. Иногда мне кажется, что она в своей жизни ни одной тарелочки не помыла. У них в доме куча прислуги, даже садовник и личный водитель есть. Для меня это что-то невероятное. Совершенно другая жизнь. Прямо как в фильмах.
— Шутишь, что ли? Да здесь работы на неделю. Я всю ночь в гостиной мусор разгребала и пыталась диван от пятен отчистить. Бесполезно. Машка, спаси меня, а? Приезжай на помощь. Я тебе такси туда и обратно оплачу. Я помню, ты говорила, что подрабатывала в клининговой компании, и наверняка должна знать средства, которые все отмоют. Я сама не справлюсь, Машунь, ты же приедешь?
Чувствую я себя отвратительно. Мне хочется просто упасть на кровать и не выходить никуда до завтрашнего дня. Но Олька меня столько раз выручала, денег одалживала, с терапевтом договорилась, чтобы мне справку дали о том, что болела, чтоб пропуски закрыть. А я на самом деле обслуживала выездную свадьбу.
— Дай мне часик, чтобы прийти в себя и собраться, хорошо? Я по дороге в хозяйственный заскочу и куплю все, что надо. До конца дня, думаю, закончим.
— Спасибо, Машунь! Ты лучшая! — восторженно пищит подруга.
В такси мне становится еще хуже. Тошнит жутко. Я прошу заехать сначала в аптеку, а уже после — в хозяйственный магазин.
Набираю в тележку всяких моющих, мне едва хватает денег на карточке, чтобы рассчитаться.
Надеюсь, Оля не забудет отдать их, потому что напоминать будет как-то неудобно. Она всегда меня то угощает в кофейне, то вещь какую-то подкинет. Хоть и говорит, что это мама ей прислала в очередной раз из-за границы и ей это не идет, носить не будет, я все равно знаю, что шмотки эти очень дорогие.
Жму на домофон и слышу щелчок. Калитка открывается, я вхожу в двор, иду по аккуратной дорожке к крыльцу.
Дом Алмазовых построен с размахом. У меня ощущение, словно с обложки журнала сошел. Когда впервые к Ольке приехала, только и могла, что с открытым ртом все вокруг рассматривать.
Хмурюсь, когда то тут, то там на газоне замечаю бутылки, пластиковые стаканчики и какой-то мусор. Черт, Олька, кажется, вообще ничего убрать не успела.
Меня никто не встречает, поэтому я несмело толкаю дверь и попадаю в просторную гостиную. Делаю несколько шагов и замираю, не решаясь идти дальше. Все же это чужой дом.
— Оль, — зову и оглядываюсь по сторонам.
Посреди гостиной несколько черных пакетов, наполненных доверху мусором. Мраморный пол весь в пятнах.
— Оль! — кричу уже громче.
Потом замечаю ногу в кедах на краю дивана, подхожу и качаю головой. Подруга лежит с закрытыми глазами в наушниках, чему-то улыбаясь. В то время, когда должна активно вылизывать дом.
— Прием, земля вызывает Алмазову, — выдергиваю из ее уха один наушник, Олька вскрикивает.
— Блин, Машка, напугала как! — хватается за сердце, садится на диван. — Все привезла? — на мой пакет косится. — Тогда начнем уборку! — поднимает вверх кулак, в ее взгляде полно энтузиазма.
Правда, он кончается сразу же, как мы начинаем щетками драить пол. То спина болит, то коленка, в итоге я почти все делаю сама.
— Что-то мне плохо совсем, — сажусь прямо на пол, делаю несколько глубоких вдохов. — От запаха моющих жутко тошнить начало.
— Эй, ты чего, беременна, что ли? — подползает ко мне подруга, смотрит на меня своими глазами зеленющими, а у меня вдруг в голове проплывает воспоминание о других глазах. Мужских.
— Не говори ерунды, — морщусь я, хватаясь за голову. — Это все вечеринка твоя. Слушай, а тебя нет брата? У меня все словно в тумане, но, кажется, меня брат твой к общаге отвез.
Точно, тачка дорогущая была, и взгляд холодный, пробирающий до самой души. И неодобрительный.
— Ну, ты точно перепила, подруга! — прыскает от смеха Оля. — Какой еще брат? Тебе почудилось.
Встряхиваю головой, отбрасываю в сторону тряпку.
— Черт, мне в туалет нужно, — подрываюсь с пола и несусь в ванную комнату на первом этаже. К счастью, я запомнила, где она находится.