Мы поехали, и на первом светофоре я ее поцеловал. Она пыталась оттолкнуть, но делала это явно неохотно, а потом сама меня обняла.
Нам даже посигналили сзади, так как давно горел зеленый сигнал, так сильно мы увлеклись.
Я знал несколько тихих мест в нашем городе, и целенаправленно повез ее туда. Она смущалась, я чувствовал, как дрожат ее коленки, когда их гладил.
В тихом месте мы пересели назад, я ее чуть не порвал, она была такой скромницей дрожала и смотрела на меня невинными глазками, это очень заводило. Когда моя рука оказалась в ее трусиках, я почувствовал, как она возбуждена. И это смущение только маска, которую я хотел сорвать с нее, в ней кипел котел страсти, осталось только открыть крышку и выпустить ее на волю.
Но сделать этого не удалось…
-Я не могу, - сказала она в последний момент, оттолкнула меня и подмяв ноги под себя сидела на сиденье, закрыв руками лицо.
Я нежно ее поцеловал, направил ее руку к моему возбужденному органу, и она все поняла без слов. Сделала мне хороший минет, и сплюнула в окно. Я ее поцеловал.
-Я все равно тебя трахну, – прошептал ей на ушко, и она страстно поцеловала меня.
-Не сегодня, - прошептала она в ответ.
Мы оделись, и я отвез ее домой.
Я не писал ей пару дней, хотел, чтоб что-то осознала, обдумала, не хотел давить на нее и торопить. Я не хотел ее уговаривать, хотел, чтоб сама меня об этом попросила – это в идеале конечно, а так, чтоб сама осознано на это пошла. Уговаривать ее было неинтересно.
Написала «Привет, пропал?»
«Нет, дела, работа. Я соскучился»
Смущенный смайлик и мой тяжелый выдох. «Я все равно тебя трахну» - написал я и тут же стер.
«Я тоже соскучилась» - написала она. Вот, так-то лучше.
«Когда мы увидимся?» - спросил я.
«Не знаю»
«Я знаю, сегодня!» - и я вышел с сайта.
Она ничего не написала.
Я приготовился к самому безбашенному поступку в своей жизни. Похоть и желание обладать ей, разбудили во мне зверя.
Приехал в садик за 10 минут до закрытия. Группа детей уже была пуста. И только опоздавшие родители еще торопливо ходили по темным коридорам.
Я тихонько вошел, свет горел только в гардеробной, в которой она уже одевала свое пальто.
Я вошел, и направился к ней.
Ее взгляд был испуган, и она машинально попятилась назад, пока не уперлась своей круглой попкой в угол стола. На этот стол я ее и усадил.
Она сама раздвинула ножки. Закрыла глаза и открыла рот, я погладил ее по щеке, и большим пальцем провел по губам, она стала его целовать и ласкать языком.
Я до конца задернул ее юбку на талию. И прижался к ней. От нее исходил потрясающий аромат – похоти, желания, голодной женщины.
Горячая между ног, пульсировала и стонала, я питался ее эмоциями, наслаждался, дразнил. Подогревая ее желание ждал, когда попросит.
Она не торопилась, только ее тело полыхало и извивалось, тянулось ко мне.
Прекратил игру, так как уже хотел ее трахнуть жестко, я чувствовал, как она этого тоже хочет.
Я стянул ее со стола, развернул спиной и положил на стол. Раздвинул широко ее ноги. Больно шлепнул ее по круглой ягодице, и она взвизгнула.
Резко вошел, грубо и сильно. Свои пальцы засунул ей в рот, чтоб она не кричала, я знал, что она будет кричать, громко будет, потому что трахать я ее собирался очень грубо.
Толчок, и мои пальцы были сжаты ее зубами, еще толчок, и детские рисунки улетели на пол, так как ее руки искали дополнительной опоры. Снова толчок – она выгнулась как кошка, и застонала.
Мои пальцы теребили ее клитор, и толчки усиливались.
Еще пара толчков и она кончает и бьется в конвульсиях на столе. Я кончаю следом.
Поднимаю ее и разворачиваю. Смотрю на нее. Тушь размазана, глаза горят, губы обсосаны, волосы разбросаны по лицу… она была прекрасна. Я ее нежно поцеловал. Застегнул ширинку, развернулся и ушел.
Снова пауза в нашей переписке. Она не писала, я не стал. Я получил то, что хотел, но конечно, я был не прочь это повторить. Ее горящие глаза мне даже снились, и вообще приходил в дикое возбуждение от воспоминаний о ней.
Но, она воспитатель, знает жену, меня это очень напрягало. Я был уверен, что она будет молчать, и никогда не подаст виду, что, между нами, что-то было, но все равно, я был осторожен.
Как-то привел ребенка позже обычного утром. В группе была только она.
- Дети, на музыкальном занятии, – сказала она, и я заметил, как легкий румянец лег на ее щеки, о чем она подумала при видя меня, какая пошлая мысль была в ее головушке, когда она сказала, что в группе никого?