какие на другие дела благоугодные. Посмотрел он внимательно. Только четырех коробов на месте не было. Безобразие. Разговелись совсем уж. Тут не только на комп не хватит, а и плоть не прокормишь всех дармоедов здесь приютившихся. А Прасковья Абрамовна, коря себя, что впопыхах в такую рань выскочила, вспомнила про ночную лавку неподалеку и, от прохлады охватив себя ручками, заторопилась за угол. А оттуда навстречу уже первые собаки несутся радостно, прямо из-под ярких лучей встающего солнца. И как бы шумнее стало на улице. Еще бы! Такой крик неподалеку раздался, прямо из той самой лавки. - Да пошла ты! Все! Больше здесь не работаешь! Приостановилась Прасковья удивленно и даже про утреннюю свежесть забыла. Дверь лавки распахнулась, что-то там возилось еще некоторое время, а потом вылетела маленькая гибкая фигурка и еле на ногах устояла, пробежав несколько шагов прямо к Прасковье Абрамовне. Та вскинула руки и поддержала совсем еще девчонку с растрепавшимися длинными волосами. - О, господи! Что же это происходит? Девчонка рот раскрыла, чтобы отдышаться, потом глазами сверкнула от возмущения. - Что происходит?!.. То происходит, что этот ублюдок меня выставил! Всего лишь за то, что не желала я делать то, что он от меня требовал! - Ты правильно поступила, - вздохнула Прасковья тяжко, но с добротой материнской. - Правильно?! А как я теперь жить буду?! - А с кем ты живешь здесь? Девчонка насупилась, задумавшись, посмотрела на незнакомку исподлобья, и, увидев строгое платье, чуть было не замкнулась в неуверенности, но несправедливость так рвалась наружу, что, выдохнув, она призналась: - Да парень обманул. Приехала к нему сюда и вот, осталась... Теперь вы спросите, где мои родители? - Теперь не спрошу. И мы с тобой примерно одного возраста, так что лучше на "ты". - Одного возраста? - девчонка удивленно подняла глаза и чуть наклонила голову, - а ведь наверное! Ты такая строгая, что я подумала... - Я не строгая, - улыбнулась Прасковья, - я из монастыря. - Классно! - она даже глаза выпучила. И тут опять засвиристело в кармашке и Прасковья, выдернув аппаратик, к уху его вскинула. - Да лавки еще не открылись, батюшка!.. Да, конечно, никуда не буду... Да ладно уж, батюшка! - она опустила руку и улыбнулась девчонке ободряюще. - Давай хоть познакомимся? Меня Прасковья зовут. - А я - Алина. Неплохо у вас там, наверное, в монастыре, да? Прасковья только улыбнулась. - А что тебя твой батюшка за покупками послал? - Я сама пошла, а он беспокоится! - Классно! Пошли, купишь здесь все, что надо! Схватила Алина Прасковью за руку и потащила к лавке. Застучала в закрытое стекло своим маленьким кулачком. Там мелькнула тень и раздалось глухо: - Пошла отсюда! - Да покупатель к тебе, козел! И стекло отворилось. - О, такого покупателя я с радостью обслужу, - ухмыльнулась морда широкая, - А вы, девушка, случайно работу не ищете? А то место у меня освободилось! - Не про тебя эта девушка, козел! - заорала из-за спины Алина. Купила Прасковья Абрамовна все, что хотела и задумалась, на Алину глядя. - А не хотела бы ты пойти со мной, попробовать жить по-другому? - Ты серьезно?! - Конечно, серьезно! Я же вижу, что тебе не претит это. - О, я бы с радостью! И пошли они вместе, держась под руки. Свернул в тугую трубочку Отец Сергий ровно пятьсот баксиков. Мыслью был он уже на новой высоте технической, и слово его оттуда грозило разить гласом оглушающим и даже собственное потрясало воображение. Ник сменить следует соответственно. Не Серый Волк, а уже Матерый Волчара - куда приличественнее. Старую же тачку, лохмут, железо эдакое, Митьке отдать справедливо будет. Смышленый пострелец ведь, а с годами мудрости наберется у своего батюшки и вот, преемник достойный сподвижнится в мире святую правду блюсти. Такою вот добротой переполненный, отец Сергий хотел было Митьку кликнуть, как робко постучались в дверь скромной кельи дубовую с затейливым орнаментом. И вот заходят Прасковья с Алиной, уже ставшие подружками. Видит Алина батюшку импозантного, локтем к компьютерному столику привалившегося, с глазами умом и добротой сияющими. Поздоровалась она тихо, но складно. Пока Прасковья уложила рядом сверток с выспрошенным скоромным, представилась. И Прасковья Абрамовна со всей ответственностью поддержала просьбу нехитрую. А батюшке вдруг неудобно стало от запаха колбаски своей любимой чесночно-вяленой. И руку было поднял, чтобы поправить волосы свои густые и непослушные, но сам на себя осердился. Чего это он, задышал так неровно вдруг?! - А в хоре ты петь не откажешься? - строго спросил он, подняв брови выразительно. - Я хорошо пою, батюшка. - Хм... а на кухонке нашей все мы по очереди... - Я готовить умею много чего вкусного! - М да... а живем мы скромно и тихо... - Вот и я хотела бы так же. - Хм... Ну, что ж, Прасковушка, искупать, переодеть бы надо сестру новую... и с богом... - Спасибо, батюшка, - Алина улыбнулась чуть заметно, к двери поворачиваясь, и в глазах ее блеснула искорка, или это показалось только в странном волнении. Оставшись один, отец Сергий прикрыл взор в молитве долгой самобичующей, пока не обрел привычное спокойствие. А Алина с Прасковьей совсем сдружились и, как близняшки, обе в платья строгие одетые, весело болтали, сидя на постели в келье их теперь общей. Конечно, разговор у подружек был женский и интерес молодой. Стала Алина выспрашивать, а так ли тут все святость блюдут, и если да, то как природе противятся? Давно отвыкла Прасковья молвить слово хитрое и прямо призналась, что позванивает ей изредка парень из недалека, когда жена его отлучается. - Для того и монастырь, - вздохнула Прасковья назидательно, - чтоб праведности учиться. А как нам не грешить? Ведь ни ликом не святы, ни волей не крепки. Так всю жизнь и учимся страстям противиться. Эти-то грешки и замаливаем... Один только у нас здесь святой человек есть, - и выдержала эффектную паузу. - Это кто же? - воскликнула Алина с нетерпением трепетным. - Батюшка наш, отец Сергий. Святой он человек, - почти прошептала Прасковья с гордостью. - Вот так безупречен?! Да неужели же ни разу, ни разу, ни капельки?.. - Ни разу! - вымолвила Прасковья Абрамовна с пламенем убежденности во взгляде торжествующем. А железо не пятьсот, а в целых шестьсот двадцать баксиков вылилось. Это Митька какого-то апгрейту навыпрашивал. Но отец Сергий пребывал намного выше мирской мелочи. Он уже с других монастырей настоятелями списался по быстрой почте, и порешили они свой источник веры ваять: кольцо святых сайтов необыкновенное. А Митька уж как обрадовался такому доверию: ведь кроме него некому ваять-то. Насмотреться не мог отец Сергий на чудо свое новое и мышку то и дело за попку подымал, а она оттуда лучиком ярко-красным деловито брызгала. Ох, и придумают же! теперь и коврика никакого для нее не надобно! Забыл он про весь мир окружающий, пока в дверь дубовую не постучали осторожно. Вскинул он голову, слегка удивленно и пригласил войти баском раскатистым. Смутился он слегка, узрев сестру новую: так к лицу ей шло платье строгое. - Тебе чего...? - хотел он добавить: “дитя мое”, но язык не послушался, и вышло грубовато как-то. - Я за советом, батюшка. Не помешала вам? - Не помешала. Говори, что надумала. - Вот, хочу исправить жизнь свою бессмысленную, - улыбнулась Алина с печальной откровенностью, - найти правду истинную. Не наивно ли звучит такое? - Желание твое очень похвально и вовсе оно не наивное. - Спасибо вам. Я слышала, что нет здесь никого более достойного и праведного, чем вы, батюшка. - Что ты! - воскликнул отец Сергий чуть не со смехом, но с невольной благодарностью, - Вот, сестра Евгения очень в науках церковных продвинута! Правда, пьет она больше потребного, - дополнил он чуть досадливо, - Или же брат Алексей из соседнего монастыря. Очень умом светел и какой необузданной энергией переполнен! Вот только несколько слабоват к женщинам... - Вот видите... А большой ли это грех: любить ближнего? - Напротив! Сказано: “Более же всего имейте усердную любовь друг ко другу, потому что любовь покрывает множество грехов.” - Вот и я так же думаю! - расцвела радостью Алина, - Ведь сказано еще: “Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь.” Признаться, ей только вчера случайно запомнилось это в книжке, которую листала, скучая в лавке, и даже не знала она, к чему сказанное относится. - Воистину! - воскликнул отец Сергий, - Так сказано в первом послании Иоанна! И беседовали они еще долго, наслаждаясь взаимным пониманием и возрастающим доверием. Но все когда-то кончается. Показалось, что время как один миг промелькнуло и вот Алина уже благодарит и прощается. Выпросила она позволение завтра опять прийти мудрость почерпнуть и вот, уже нет ее в келье, не журчит голос тихий, но приятный в мелодичности, нет ее наивной, но возвышенной беззаботности. А отец Сергий все сидит, не сдвигаясь, и смотрит куда-то вдаль сквозь стены кельи скромные, вышитой парчой обитые. Кто бы знал, что бывают женщины молодые, но такой интуицией мудрые, перед которой во многом пасует мудрость опыта прожитого и знаний в книгах почерпнутых. Только когда громко кукукнуло и на экране замигало новое средство святого общения, Митькой установленное, батюшка встрепенулся, в мир возвращаясь, торопливо ухватил мышь за попку и заинтриговано открыл послание от инкогнито: “Ты еще не был на www.sex.ru?!!” Ну, что это еще за происки лукавого?!! Как же они его номер такой длинный прознали, безбожники? Или... это бес насмехается, учуяв слабость им проявле