– Ладно, иди спать, а то время уже….
Я пошёл к своей койке и долго думал над этим разговором. Как же так? Простой солдат – слуга народа, награждённый Родиной и вот…. Судьба штука жестокая, но не настолько же….
***
…Шёл последний день наших учений по боевой подготовке.
За эту неделю мы успели и на полигоне побывать и из кузова пострелять, после чего мы с него прыгали, отрабатывали комплексы рукопашного боя, после которого, как бы лейтенант ни кричал, а многие получили по морде; ставили мины, готовили лагерь; короче говоря, курс молодого бойца только в увеличенном объёме.
Сегодня же нам предстояло штурмовать лагерь противника. Условного противника, конечно же, но мы, тем не менее, были в боевом расположении духа и слегка нервничали.
Мы двинулись в путь ранним утром. В лесу стоял лёгкий туман, через деревья немного светило, поднимавшееся с востока, солнце, и вся роса была у нас на сапогах, что, казалось, придавало их зеркальному блеску ещё большего шика.
Где-то вдалеке запел соловей. Осипов стал осматриваться, а потом легко, в такт птице засвистел. Мы присели, лейтенант и ещё пара бойцов закурили. Вскоре старшина закончил, и его глаза сделались похожими на птичьи.
– В ноябре соловьёв редко встретишь, особенно в этих краях, – заговорил он.
Соловей вновь запел.
– Замёрзнет бедный…. И помочь ничем нельзя. Соловей – единственная птица, которая совсем не верит людям. Разве что, мой папа мог приманить соловья, чтоб тот поклевал у него с руки, и глаза у него были как у птицы, такие же маленькие и чёрные….
– Да и у вас, в общем-то, тоже, – усмехнулся Екименко.
– Может быть, – грустно улыбнулся старшина.
***
Мы отыскали лагерь нашего условного противника – старые развалины от каменных построек в овраге, говорят, раньше здесь были «белые» ….
– Быть готовыми к атаке, мы пошли на другую сторону, – приказал лейтенант и с несколькими бойцами принялся обходить по лесу, чтобы перебраться на противоположную сторону, мы же остались со старшиной. Он лёг, и мы последовали его примеру.
Ребята из нашего полка, но из другой роты, мирно сидели и смеялись, кто-то курил, кто-то ел, но повсюду стояли часовые с автоматами наперевес.
– Сейчас бы гранату, – в полголоса сказал я.
– Зачем же? – усмехнулся Осипов. – Это ж свои, здесь надо аккуратно работать, что называется, с любовью.
– Не понял.
– У нас не стоит цель убить их, нам надо взять лагерь, а чтобы его брать, не обязательно убивать, достаточно просто побить. Чего проку лишний раз грех на душу брать? К тому же это ребята свои, просто временно настроенные против нас, соответственно как мы с ними будем обходиться, так, полагаю, обойдутся и они с нами. Просто будьте готовы…. Всё получится.
Тем временем лейтенант перебрался на другую сторону и знаками показал, мол, приготовились.
Осипов показал знаками, мол, готовы.
Екименко принялся загибать пальцы. Пять. Четыре. Три. Два. Один. Это были, пожалуй, самые долгие пять секунд в моей жизни. Секунды ожидания атаки….
Мы полетели на условных врагов, которые не успели даже понять, что произошло.
Я не помню, как летел, как приземлился, помню, что я на кого-то налетел и, сшиб его с ног. Я успел оглянуться – повсюду метались условные враги, наши прыгали из стороны в сторону, расшвыривая всех, кто под руку попадётся. Старшина же был спокоен, как удав, методично, но с какой-то эдакой отцовской аккуратностью и вежливостью разбрасывал солдат. Он просто хватал их за лица и подсекал ноги, успевая при этом, что-то нашёптывать.
Ход боя я не помню. Кого-то я повалил, кто-то ударил меня, да так что я почувствовал вкус железа на зубах, но мы победили, это я твёрдо помню!
Возвращались мы уже все вместе – грязные, потные, побитые, но на душе было как-то весело и усталость не казалась столь сильной.
Когда мы вернулись в расположение, началось долгое ожидание, ведь ротные разбирали ход учений, а потом шли докладывать Воронцову, что стоял чуть поодаль и ждал итогов. Наконец, когда, все командиры рот вернулись к своим подразделениям, полковник уже подошёл ближе и, козырнув, воскликнул:
– Товарищи, благодарю за службу и поздравляю с отличным окончанием тактических учений!
– Служим Советскому Союзу! – отозвались роты.
– Вольно! Терехов, своих ребят первыми в баню!
Для нас это было тогда просто сказочное счастье!
Конечно же, жизнь сразу показалась, что называется, мёдом…. Всё хорошо, лучше и быть не может….
«Чистый погон – чистая совесть»
Наступил декабрь – предновогоднее время, однако такого настроения у нас пока не было, ибо снег не выпал, хотя, как потом оказалось, лучше бы он и не выпадал. Тем не менее, на нас уже были серые шинели, которые мы сначала не взлюбили, ведь надо было пришивать погоны и петлицы, а иглы через раз ломались.