— Наверняка, что-то по работе… — сквозь страх я пыталась улыбаться. Не хотелось погружать подругу во все те ужасы, что узнала о Робе Ричардсоне. А ведь раньше у нас никогда не было тайн…
Вдруг подошел Бес. Он положил свою тяжелую увесистую лапу на плечо блондинки и тихо шепнул на ухо:
— Все будет хорошо, детка.
От шока челюсть моя едва о пол не ударилась. На секунду я даже забыла, в какой кошмар превратилась наша жизнь. И прыснула со смеху:
— «Детка»?! Вы теперь вместе или как?
Уверенно и четко Бес кивнул:
— Да.
Подруга же нервно забегала глазами по комнате. Красная, как рак, она начала оправдываться:
— Нет-нет, что ты! Это просто такая кличка и…
Рыкнув от злости, Бес резко крутнул Снежку к себе лицом. Смерил взглядом полным негодования и басисто отчеканил:
— Что значит «нет»? А то, что ты вытворяла прошлой ночью, значит, не считается?
Пока Снежка судорожно пыталась собрать мысли в кучу, я под шумок прихватила Анечку и быстро сбежала от скандала подальше. Убедила себя, что самое лучше место для выгула ребенка перед наглухо закрытой дверью кабинета Островского.
Прислушивалась. Уши на всю навострила, но… Ничего! Полная неприкосновенность! Пусть будут прокляты звуконепроницаемые стены.
— Мамочки-папочки… — руки тряслись, пока я таскала Аню из одного угла комнаты в другой. — Когда же они договорят?
Интуиция внутри шептала: речь идет о нас. О чем говорят мужчины? Что обсуждают так экстренно, в восемь утра воскресенья?
Вдруг дверь распахнулась с глухим громким эхом. От страха я подпрыгнула. Обернулась, а Роб Ричардсон уже смотрит на меня со своим хитрым пугающим прищуром.
— Ох, Женечка! — слишком уж вежливо протянул он. Даже самый не чувствительный человек бы понял: он говорит не искренне. Почему-то видеть меня не рад. Неужели, все узнал? Про ложь и любовницу… Пока мысли мои убивали изнутри, старик тем же тоном продолжил: — А мы как раз обсуждали с вашим мужем мою яхту на Сейшелах.
«Вашим мужем», — он выделил особенно четко. На глазах моих появились слезы… Легкие свело спазмом, стало больно дышать.
— И, — я с трудом вспомнила родной язык, — что там?.. На Сейшелах.
— Яхта, милочка. Я же сказал. Ях-та, — меня осмотрели пристально и с интересом. Как зверушку перед забоем. — Вы с Алексеем едете к нам. Ксения очень настаивала. Видимо, жена моя к вам особенно прикипела.
«Особенно прикипела», — и снова этот многозначительный тон. Мол, читай между строк. Меня уже всю трясло, а Анечка зарыдала. Видимо, чувствовала, что мама сейчас хлопнется в обморок.
— Знаете, у нас другие планы, — затараторила я едва внятно. — Муж отправляет нас с дочкой в Мексику. Там лучше климат и…
Теперь я готова была оборвать контракт. Хотела сбежать прочь! От жуткого типа по имени Роб Ричардсон. От «мужа», который вчера чуть не перешел грань. От мира больших денег и больших обязательств.
— Нет, Женя, — из-за спины Роба появился мой босс-муж. Он держал в руках стакан с темным содержимым и жадно делал большие глотки. Вряд ли это был яблочный сок. И наплевать, что завтрак в воскресенье только через полчаса. — Мы летим.
Островский был чернее тучи. Серьезный, злой и какой-то потерянный.
— Но… — мне от отчаянья хотелось бежать. Бежать без оглядки! Сломя голову! И, главное, не оглядываясь…
— Никаких «но»! — чересчур грубо перебил меня Островский. По черным глазам я четко прочитала: сейчас не спорь, не время. Иначе будет хуже. — Яхта на Сейшелах ждет.
Ричардсон довольно усмехнулся. Понравилось старику, как со мной огрызается «муж». Он явно одобрял, когда женщин ставили на место. Сексист хренов!
— Соглашайтесь, Женечка, — Роб подошел ко мне вплотную и замер. Усмехаясь, как черт. Изучая с немым вопросом: боишься? А потом внезапно поцеловал мне руку. Так холодно, будто покойник. — Вам понравится. Солнце, теплая водичка и новый купальник… Что еще женщинам надо?
Со мной говорили, как с умственно отсталой. Ну, и ладно… Плевать, что думает обо мне этот хрыч, лишь бы дочку не трогал…
А он хотел! Руку протянул, собирался повернуть к себе детское личико. Я не сдержалась и отшатнулась назад, сгладив ситуацию улыбкой и ласковым тоном: