И в кого он влюбился! В какую-то девчонку. Её он собирается привести к ним в дом. И с ней Макс должен будет делить отца… Отцу — сорок три, ей — двадцать девять. Разве не очевидно, что через десяток лет она бросит его ко всем чертям и найдёт себе кого-то помоложе.
Он сошёл с ума, его отец. Доверительно сообщил Максу, что Тамара мечтает об общем ребёнке. И он будет просто счастлив, если у Макса появится брат или сестра.
— Постарайтесь на двойню, — съязвил Макс.
Но отец, поглощённый своими мыслями о будущем, проглотил этот яд без последствий.
Все полтора года он бессовестно врал, а Макс по наивности жалел своего отца-«однолюба». В глубине души даже гордился им и был готов для него ограничить свою свободу. Макс был просто слеп.
Отец женится… Как он может, ну как он может? После мамы — чудной, особенной, неповторимой. И Макс должен молчать, ждать, пока появится молодая мачеха и перевернёт устойчивую жизнь. Ну это слишком. Макс должен действовать. Сейчас же уйти из дома и поставить ультиматум: «либо — я, либо — она». А если отец, опьянённый своей новой любовью, выберет её, куда деться Максу ещё без паспорта и аттестата?
Максу просто необходимо было поделиться с кем-то упавшей на него бедой. И он рассказал Ювалю, своему приятелю по двору. А тот теперь капает на мозги.
— Плюнь, — говорит, — на отца, на мачеху и на школу — строй новую жизнь.
Из чего, если нет даже осколков от старой, прежней? Но Юваль этого не понимает, для него занятия — пустая трата времени.
А Макс собирался просить отсрочку от воинской службы, чтобы закончить тринадцатый и четырнадцатый классы и в армию идти уже со специальностью. Он выбрал электронику.
А после армии — психотест и поступление в Технион. И мир казался ему простым и ясным. Не счастливым и радужным, откуда же быть ему счастливым, но принятым Максом.
Не понятным оставалось одно, и к этой мысли Макс неизбежно возвращался уже шесть лет… Как он мог убить свою мать?..
Три года психологи и социальные работники пытались объяснить Максу, что в гибели мамы нет его вины, что стечение обстоятельств, не зависящих от Макса, повлекли эту неизмеримую трагедию. Что в той «русской рулетке» погибнуть мог каждый, и действительно, вместе с мамой в один день хоронили ещё пятерых жертв прицельного огня. Макс молча слушал их доводы.
Накануне тринадцатилетия Макса специалисты посоветовали отцу не организовывать сыну грандиозную «бармицву» с обязательным присутствием близких друзей и дальних родственников, которые никоим образом не заменят ему отсутствие матери. А лучше взять мальчика и отправиться с ним в путешествие. Вдвоём. Выйти из замкнутого круга игры в молчанку, в которую Макс, так и не выплакавшись, втянул отца. Психологи утверждали, что такая поездка, несомненно, принесёт пользу, отвлечёт Макса, и есть много шансов, что по возвращении он будет иначе воспринимать ситуацию.
Отец разложил карту Европы и сказал:
— Выбирай.
Макс закрыл глаза и палец его, совершив несложную траекторию, оказался в «итальянском сапожке». Туда они и поехали. Отец справедливо решил, что средневековые совершенства архитектуры вряд ли привлекут сына, и они отправились к озёрам, на север Италии, обнаружив, что красота бывает ирреальной. Настолько необычной, что захватывает дух, и мозг отказывается воспринимать то, что видят глаза.
Отец не расставался с любимым фотоаппаратом, с трудом успевая ставить его на зарядку. Макс перепробовал все местные пиццы, признав их бесспорное превосходство над ранее известными ему одноимёнными изделиями. Они взбирались в горы, выбрав самые рискованные для новичков маршруты, ездили на скоростных лодках по прозрачной глади приальпийского озера Гарда. Макс впервые за много лет вдруг перестал бояться получать наслаждение от жизни. Он научился распространённым итальянским фразам, чем приводил в восторг эмоциональных местных жителей пасторальных городков, плохо понимающих английский язык.
И возвращение домой оправдало прогнозы психологов. Через некоторое время Макс вышел из того угла, в который загнал себя, упрямо отказываясь прислушиваться к логичным доводам взрослых.
Но всё же помогла не поездка в Италию, не монологи психологов, не шахматный кружок, к которому он в одночасье потерял интерес, словно гибель мамы была разыграна на доске в клетку. Мамы, которая обожала шахматы и называла себя беспроигрышной чёрной королевой. Не помог навороченный фотоаппарат, полученный в подарок от отца, старавшегося привлечь сына к самому большому своему увлечению, открывавшему перед Максом, по мнению отца, калейдоскоп бесконечных возможностей.