Дорогая Ильза!
В последние дни был сильный снегопад. Я будто нахожусь в волшебном лесу. Вокруг еловые деревья, их ветви сгибаются под тяжестью белого груза. Наш санитар сделал фотоснимки. Если они хорошо получатся, то вышлю одну фотографию. Посмотрим, сможешь ли ты узнать своего Вальтера?
Несколько дней у нас царит затишье. Каждый вечер мы ходим в баню, валяемся в снегу, а затем становимся такими же вялыми, как сортирные мухи.
В завершение года
Дорогая Ильза!
Пишу тебе в канун Нового года. Сейчас здесь ясная холодная ночь. Нигде не слышно колокольного звона. Некоторые из бойцов стреляют сигнальными ракетами в небо, с другой стороны следует ответ. Русским тоже известно, что мы празднуем Новый год.
Нас ожидают очередные 365 дней войны. Какими они будут? Наш шеф вновь произнес речь. Он сказал, что в новом году с войной должно быть так или иначе покончено. Лучше пусть будет так, а не иначе. Скоро нам станет безразлично, как закончится эта война.
Если у тебя объявят воздушную тревогу, то есть может случиться так, что несколько английских самолетов, заблудившись, окажутся над Мюнстером, то ты должна обязательно спуститься в убежище. Я бы не хотел, чтобы с тобой произошло что-нибудь плохое.
Когда нам стало совсем худо, то многие начали проклинать Великого императора, который привел нас ко всем этим бедам. Наши офицеры, которые до этого внимательно следили за тем, чтобы никто плохо не отзывался об императоре, теперь закрывали уши на такие слова и, пожалуй, тайком думали точно так же. Некоторые во всеуслышание говорили о том, что он в своей карете катит в Париж, в то время как его Великая Армия теряет свои последние силы в России.
В последний день года город Старица сгорел дотла. До самой глубокой ночи в канун Нового года зарево пожара освещало небо. Еще более сильным был пожар в районе вокзала «Старица-Новая». Его жертвами стали склады: вещевой с зимним обмундированием и продуктовый. Помимо этого в огне сгорели рождественские посылки, которые так и не успели разослать по адресам.
Но вдруг, откуда ни возьмись, появились головки сыра в форме огромных колес, с помощью которых можно было бы отправляться на прогулку по автомагистрали. Вероятно, кто-то выкатил их со склада из Старицы-Новой, прежде чем его охватило пламя. Годевинд добыл пять таких колес, которые выставил в ротной канцелярии. Каждый солдат мог отсечь себе штыком порядочный кусок, поэтому Новый год начался со сказочного аромата сыра.
В 11 часов вечера фельдфебель Раймерс приказал нескольким русским женщинам истопить баню и накидать снега на раскаленные камни. Половина роты бросилась валяться в снегу. Затем были пунш и крепкий шнапс. После второго стакана некоторые начали мечтать вслух о том, что готовы лежать в снегу до тех пор, пока не отморозят ноги или руки, чтобы их затем отправили домой на лечение.
Вопрос о том, будут ли они встречать Новый год по немецкому или по русскому времени, был быстро решен в пользу колоколов Кёльнского собора. Когда те стали громко звонить по солдатскому радиоприемнику, то начался 1942 год. Годевинд рассказал о трубачах, которые в Гамбурге всегда в рождественскую ночь исполняли хоралы с башни церкви Святого Михаэля. Их звуки были слышны по всему городу, и суда в порту отвечали им своими гудками. Так было перед войной, сейчас он не знает, сохранилась ли еще башня церкви Святого Михаэля. Вальтер Пуш перечислял церкви в Мюнстере, чьи колокола своим звоном провожали последнюю ночь в году. Он не забыл упомянуть также и о церкви Святого Лудгери, где часто бывала его Ильза, и где раздавался свадебный перезвон в их честь.
— Если нам удастся пережить этот наступивший год, то мы спасены, — таким изречением закончил Годевинд последний вечер Старого года, с которым они простились в заваленном снегом блиндаже.
В первое утро наступившего года Годевинд, Вальтер Пуш и Роберт Розен отправились на прогулку. Они назвали ее разведывательной вылазкой, в действительности им просто хотелось прогуляться, чтобы протрезветь на хорошем морозце. Посреди леса они наткнулись на лошадей, неподвижно стоявших в снегу. Тучи ворон, сидевших на деревьях, наблюдали за ними, громко каркая. Солдаты осторожно начали подкрадываться, надеясь заполучить одну из лошадей, чтобы потом сварить из нее суп. Когда они уже были на расстоянии нескольких десятков метров, Годевинд выстрелил в небо. Вороны взлетели, но ни одна из лошадей даже не шевельнулась. Черные и коричневые животные, у которых с морд свисали ледяные сосульки, стояли по брюхо в снегу, насмерть замерзнув на холоде. Натюрморт с лошадьми в снегу. За ними прикорнули русские солдаты, которые прижались к животным, чтобы согреться об их тела, но затем, сломленные усталостью, заснули и умерли вместе с лошадьми. Застыв, подобно терракотовым воинам древнего китайского императора, сидели они на корточках в снегу.