Вот почему нелепо говорить, как это часто повторяют, что нельзя обойтись без армии, пушек и ружей, пока существует риск войны. Если мы не будем трогать армии, пока война возможна, то вследствие того, что война возможна и даже вероятна именно благодаря наличности армии, мы никогда и не увидим ни прекращения войн, ни уничтожения армий. А этого только и хотят наши господа. Поэтому-то они и повторяют неустанно это идиотское рассуждение. Каждая нация, вернее, каждое правительство оправдывает армию необходимостью обороны, что ни одному правительству не мешает употреблять эту армию обороны для нападения.
Есть люди, которые никак не могут выбраться из этого заколдованного круга; наивные, они искренно ненавидят войну и с уважением относятся к армии. Но что такое армия как не готовящаяся война? Желать вырвать у властелинов мира право по своему усмотрению производить опустошения и убийства и оставлять в их руках смертоносное орудие! Ненавидеть человеческую бойню и терпеть существование опасной касты, изучающей ее усовершенствованные способы!
Пока люди будут настолько глупы, ты можешь быть уверен, что императоры, министры и финансисты, заинтересованные в ведении войн, будут продолжать в насмешку организовывать конгрессы мира
Не надо никогда забывать, что, в конечном счете, война и армия, обусловливающие друг друга, сливаются в одно целое. Невозможно успешно бороться с одной из них, не уничтожив другой.
Долой армию! Долой войну! Вот клич тех, которые хотят покончить с этим двойным варварством.
Долой армию, потому что армия как таковая даже тогда, когда остается в своей казарме, есть вещь постыдная, заслуживающая уничтожения!
Долой армию, ибо она служит для ведения войн!
И также долой войну, потому что, по самой своей сущности, даже когда ведется волонтерами, она отвратительна и должна быть уничтожена!
Долой войну, потому что она служит оправданием для армии!
Предрассудки живучи.
Сколько ни говорится, сколько ни приводится доказательств тому, что с войной и милитаризмом, этими народными бичами, взаимно друг друга порождающими, надо бороться одновременно; все же находятся добродушные глупцы, говорящие не об уничтожении армии, а об очищении и реорганизации ее, и такого взгляда придерживается еще масса людей, считающих себя передовыми людьми, искренними социалистами и антимилитаристами. «Мы также, говорят они, ненавидим войну, но все же мы намерены защищаться, раз на нас нападают, а для этого мы должны организовать оборону».
С первого взгляда это имеет здравый смысл, но на самом деле нет большей нелепости. Интересно знать, о ком идет речь, когда говорят: «Мы желаем защищаться?» Кто это «мы»? Мы — рабочие, мы — пролетарии? От кого же защищаться?
От таких же пролетариев, как и мы сами, от рабочих Германии, Италии или Англии? Но ведь защищаются лишь от своих врагов. А разве у них не те же интересы, потребности, страдания и радости, что и у нас? Разве нам не ближе во сто раз берлинский столяр или ткач, чем любой парижский коммерсант или банкир?
Нет, Яков, когда иностранные солдаты идут против нас, не они — наши враги. Наши враги — это министры и банкиры, которые заставили идти этих солдат, а также и наши министры и капиталисты, которые заставили нас взяться за ружье. Наши враги — это офицеры, ведущие нас в бой за интересы политических и финансовых тузов. И если в нас есть хоть капля здравого смысла и мужества, именно против них то мы и должны начать войну. А между тем и мы, рабочие, серьезно толкуем об организации национальной обороны, и тем как бы объявляем себя солидарными с нашими врагами и с врагами наших братьев.
В действительности, в противность общепринятому мнению, вовсе не существует двух родов войны: одной справедливой, когда лишь защищаются, другой, несправедливой, когда нападают. Все войны одинаковы и являются всегда заранее обдуманными покушениями двух правительств против двух народов.
Говорят, что надо только защищаться, а не нападать. Но когда вспыхивает война, надо прежде всего знать, кто защищается и кто нападает. А вот именно этого-то и невозможно знать.
Это тебе, быть может, покажется странным? А между тем это несомненно так. Считается, что в 1870 году мы защищались от немцев; этому нас учат в школе, это твердят повсюду. Но разве нельзя сказать с одинаковым правом, что немцы защищались против нас?