– Умница. Теперь возьми ошейник и застегни его на своей шее.
Он ловил каждое её движение, и она с ужасом замечала, что он словно скинул пару десятков лет. Морщинки окончательно разгладились, а сама кожа стала однотонной без следа пигментных пятен.
Кана сглотнула. Этот Фидель ей нравился всё сильнее и сильнее.
Под его пристальным, обжигающим взглядом она сначала застегнула ошейник на шее, а затем взялась за маленькие зажимы. Посмотрев в чёрные бездонные глаза, она аккуратно зажала сначала один сосок, затем другой. Пронзающий разряд прошёл по всему её телу, и она шумно выдохнула, приоткрыв рот. Кровь застучала в ушах, а нестерпимое желание растеклось по всему телу.
– Что ты чувствуешь, дорогая моя Кана.
Он сделал ударение на её имени, произнеся его таким глубоким и проникновенным голосом, что она чуть не застонала о того, как же соблазнительно оно звучало из его уст.
– Я чувствую… – собственный голос отказывался её слушать, и она сглотнула. – Чувствую, как эти мелкие зубчики впиваются в мои соски ровно с такой силой, чтобы мне хотелось подвигать ими или сжать сильнее.
Фидель продолжал внимательно на неё смотреть и изредка отпивать по полглотка из своего бокала. Такая невозмутимость и возмущала, и ещё больше возбуждала Кану. Уж слишком сильно его поведение было похоже, на манеру держаться Лаксаса, которого она вот уже полгода безрезультатно пыталась соблазнить.
– Чувствую, как уже хочу секса.
– Откровенно.
Когда Кана вновь подняла на него взгляд, то поняла, что это вино слишком сильно на неё подействовало. Ей стало казаться, что от лысины мистера Бэйла уже почти не осталось и следа. Волосы, хоть и редкие, теперь покрывали всю голову, а не только её половину, как раньше.
– А теперь сними свои штаны, возьми шарики и подойди ко мне.
Будто под гипнозом, она сделала всё, как он велел. Скинула бриджи на пол вместе с туфлями и нетвёрдой походкой подошла к нему. Он в это время повернулся к ней в кресле, и когда она вновь посмотрела на него, то ахнула. Перед ней уже был мужчина не старше тридцати лет. С густыми тёмными волосами, которые лежали короткими вихрами на голове. Без единой морщины и гладкой подтянутой кожей. Неизменным остались только глаза – почти чёрные, сверкающие какой-то внутренней живостью, которая в тоже время затягивала в себя, всё вокруг.
– От этого вина мне кажется, что ты молодеешь, – дрожащим от возбуждения голосом прошептала она.
– В душе я всегда такой. Дай мне шарики.
Она безропотно вложила их в его раскрытую ладонь. Он накрыл их второй ладонью, чтобы они быстрее согрелись, а затем придвинулся поближе к Кане. Аккуратно оттянул ткань трусов и провел пальцами вдоль половых губ.
Против воли с её губ сорвался стон.
Фидель, казалось, не обратил на это никого внимания и продолжил своё занятие. Он, будто не замечал, как всё чаще и громче она стонет, как влаги внизу становится настолько много, что она уже оказывается всюду. Как ноги Каны начали дрожать, и она уже едва держалась на них.
Когда она подумала, что больше уже не может терпеть этой игры, что ей слишком мало, того, что он ей даёт сейчас, он осторожно ввёл в её влагалище сначала один шарик, затем второй, оставив снаружи только тонкую верёвочку.
– Сядь боком ко мне на колени.
На мгновение она удивилась, но потом решила, что ей слишком хочется секса, поэтому все раздумья можно отложить на трезвую голову и сейчас просто наслаждаться моментом.
Она послушно села на его колени и немного поёрзала, чтобы принять более удобную позу.
– Чёрт, – выдохнула она, когда поняла, как работают эти шарики.
– Что ты чувствуешь? – тут же спросил Фидель.
– Чувствую, – она облизала пересохшие губы, – чувствую, как эти чёртовы шарики двигаются во мне. Но…
– Что но?..
– Но для этого нужно что-то делать. И просто двигаться будет этого явно недостаточно.