Кана развернулась и нетвёрдой походкой зашагала прочь к замку. Лучи заходящего солнца уже едва рассеивали поднимающийся туман, и вскоре напарница пропала из виду. А Джувия так и стояла, прижав руки к груди, и пыталась осознать, что произошло. Как же так вышло, что она добралась до точки, из которой уже не было возврата?
Слова Каны, словно паутина, окутывали мысли, заставляли вязнуть в бесконечных вопросах к самой же себе и растворяться в яде безответной любви к Грею, с которой всё и началось. Джувия, ведь и правда, совсем забыла о себе. Все её существование было только ради Грея и его удовольствия. Ежесекундно она думала лишь об одном: как угодить, как понравиться, как завладеть вниманием Грея. Это было сродни какой-то мании и, чем дальше цель отдалялась, тем сильнее хотелось её достичь.
Джувия уже и не помнила себя без этого щемящего чувства в груди. Чувства разъедающего желания обладать чем-то настолько важным, что всё в мире меркло на его фоне. Она жила, словно на пороховой бочке, не находя себе места, не думая, ни о чём, кроме Грея. И даже если что-то отвлекало её от этих мыслей, она всё равно раз за разом к ним возвращалась. Последние несколько лет она только и делала, что тонула в собственных переживаниях, вязла в болоте одних и тех же мыслей. И не видела больше света в конце дороги.
Ей хотелось плакать. Упасть на холодную землю и рыдать, пока не закончатся слезы или совсем не останется сил. Но она понимала, что даже это не смогло бы помочь ей хоть на секунду забыть о Грее. О том, как хотелось коснуться его лица, как хотелось получить хоть капельку тепла и участия с его стороны.
Джувия ещё раз посмотрела на чёрную гладь озера и пошла в сторону замка вслед за Каной. Когда сердце сковывала такая ледяная тоска, оставаться и дальше наедине с собой становилось очень опасным.
***
Мистер Бэйл не вышел к ним на ужин. Сославшись на нахлынувшее вдохновение, он предпочёл остаться в своём кабинете и перекусить там. В некоторой степени Джувия даже была благодарна ему за это, потому что ей хватало и одного свидетеля вчерашней слабости: Люси, сидящей справа. Весь вечер они старательно избегали смотреть друг на друга, и у них это отлично получалось.
Поставив пустой бокал на стол, Джувия поняла, что он был, уже если не четвёртый, то третий точно. И когда только Кана успевала подливать всем вино?
В неровном пламени свечей плясали искры, заставляя захмелевший рассудок завороженно следить за ними и отпускать все те мысли, что терзали его так долго. Джувия прикрыла глаза и медленно выдохнула. Сегодня она снова ходила по лезвию, и ей необходимо было расслабиться.
– Лес чист.
Голос Эрзы нарушил тишину, прерываемую до этого лишь стуком столовых приборов.
– Территория вокруг замка тоже, – добавила Леви
– Остался только сам замок, – подведя черту этому странному диалогу, сказала Эрза.
Джувия открыла глаза и посмотрела на Леви, которая, отложив приборы, взяла в ладонь бокал. Она немного покрутила его, наблюдая за багровой жидкостью, а потом сказала:
– Хорошо, что мы нашли вчера схему в библиотеке.
– Да. – Согласно кивнула Эрза.
Сегодня она показалась Джувии какой-то чересчур растерянной и грустной, будто её тоже что-то сильно тяготило. Она даже сильнее, чем сама Джувия, налегала на вино и избегала взгляда напарниц.
– Завтра тогда осмотрим замок, – робко предложила Люси, не поднимая взгляда от тарелки.
За столом вновь воцарилась тишина, которую нарушал только треск поленьев в камине и звук льющегося по бокалам вина. Джувия каждой клеточкой тела ощущала напряжение, исходящее от каждой девушки в этой комнате, но что с этим сделать не знала. Она и с собой справиться не могла, что уж было говорить о других.
– Это, конечно, всё хорошо, – начала Кана, дожёвывая кусочек яблока, – но утром я сделала расклад на всех вас, и он мне очень не понравился.
– Всё так плохо? – удивилась Леви.
– Да. Но к тебе у меня вопросов нет.
– Вот как?
– Карты показали, что у тебя всё в порядке с мужиками. – Кана осушила свой бокал, а затем добавила: – Ты сошлась с Гажилом?