Кончиком языка Джерар продолжал делать что-то совершенно немыслимое и до того смущающее, что Эрза была уверена на все сто процентов, что кожа её сейчас такого же оттенка, как и её волосы.
Кровь пульсировала в висках, дыхание сбивалось с каждым движением Фернандеса, и до безумия хотелось податься бёдрами вперёд, чтобы ласки стали куда более глубокими и горячими. Чтобы его язык касался не только набухшего, чувствительно клитора, но и проник дальше, внутрь. А ещё лучше, чтобы не язык, а твёрдый подрагивающий от такого же напряжения, которое испытывала сама Эрза, член. Ей казалось, что ещё чуть-чуть, совсем немного и влага, наполнявшая её, начнёт стекать по бёдрам.
Эрза дернулась, не в силах больше терпеть растущее внутри напряжение, и мираж тут же рассеялся. Ноги и руки вновь наполнились силой, и она смогла даже привстать на постели. Растворившийся в раскалённом воздухе Джерар, оставил вместо себя лишь безумное, разрывающее каждую клеточку тела возбуждение, от которого хотелось выть в голос на эту проклятую кровавую луну. Разочарование заполнило сознание до краёв.
Неужели, это был всего лишь сон? Всего лишь наваждение? Но почему же тогда всё внизу так ныло и горело, и от этого так хотелось плакать? Чёртов сон. Чертов Джерар.
Скрипнув зубами, Скарлет чуть не зарычала от разочарования. Этот идиот Фернандес снова оставил её ни с чем. И сколько это будет ещё продолжаться?
«Не в этот раз», – подумала она и твёрдо решила закончить то, что уже начала её фантазия.
Откинувшись обратно на подушку, Эрза прикрыла глаза и представила то, что видела ещё пару секунд назад. Представила, что пальцы, осторожно коснувшиеся клитора совсем не её, а того загадочного, горящего желанием Джерара. Что это именно он сейчас нежно ласкал её, разнося влагу по всей промежности. Надавливал на самые чувствительные точки, а затем и вовсе проник внутрь, заставив Эрзу выгнуться от наслаждения.
Она двигала внутри сначала одним, затем двумя пальцами и чуть не застонала в голос, но вовремя вспомнив, что за стенками от неё спят девочки, прикусила губу. Двигаясь всё быстрее и быстрее. Она уже не могла контролировать ничего и начала изгибаться, извиваться словно змея. Все мысли её сдвинулись к одной точке – той, что стремительно увеличивалась и становилась центром её вселенной.
Ахнув от резкого всплеска наслаждения, Эрза почувствовала, как начали пульсировать стенки влагалища, сжимая её пальцы. Она обмякла, не в силах больше пошевелиться.
Когда Эрза открыла глаза, ей показалось, что свет в комнате перестал быть алым, а лица на портретах, будто сытые коты, довольно улыбались, больше не обшаривая её взглядами. Может, это всего лишь разыгралась её фантазия, а, может, так повлиял единственный за долгие месяцы оргазм. Она не знала, и думать об этом совсем не хотела. Сейчас важнее было незаметно проскочить в ванную в конце коридора, а затем снова лечь спать. Что она и поспешила сделать.
В ту ночь ей больше ничего не снилось.
2
Наутро Кана думала, что умрёт. Ей казалось, что глотка её пересушена, как чёртова пустыня, и ещё чуть-чуть и она отдаст душу прямо на этой шикарной постели от обезвоживания. Такое с ней, конечно, случалось прежде, но, к счастью, редко, и поэтому она помнила каждый такой раз, чтобы больше не повторять своих ошибок. После этого случая ей придётся исключить из своего рациона вкуснейший в мире виски от мистера Бэйла и забыть хотя бы на половину дня, что такое выпивка, иначе от её способностей не будет никакого толку.
Голова безумно раскалывалась, а в глаза словно насыпали песка. Издав жалобный хрип, Кана повернулась на бок и увидела на тумбочке стакан воды, пузырёк с красноватой жидкостью и записку. С трудом привстав, она потянулась за стаканом, а затем залпом его осушила. Стало немного лучше. Немного подумав, она всё же потянулась и к записке.
«Дорогая Кана, боюсь, тот виски, который мы вчера с тобой пили, оказался немного передержанным, поэтому прошу прощения и в качестве извинений хочу предложить откупорить сегодня вечером бутылочку коллекционного вина из моего погреба. С почтением, мистер Бэйл. P.S. В пузырьке антипохмельное зелье».
Если бы не головная боль Кана бы точно рассмеялась от комичности ситуации. Ох, знал бы мистер Бэйл, сколько раз она по глупости своей была и в худшем состоянии, то вряд ли предлагал бы ей разорить свою коллекцию. Но он не знал, и поэтому Альберона с удовольствием воспользуется его блаженным неведением, как только хоть немного придёт в себя.