– Точно?
– Да, – пожал он плечами.
– А за что вы проклят?
– Влюбилась одна ведьма в меня, а оборачивать я её не хотел, поэтому и прокляла меня, когда в очередной раз от неё сбегал. А когда убили, стал призраком витать.
– Подождите, а почему вы здесь? Вы же живёте очень далеко отсюда.
– Не люблю сидеть на месте. Меня ничего не держало раньше, пока боль этих драконов не притянула меня к себе. Энергия этого места меня не отпускает.
Я с сомнением на него глядела. Довериться незнакомому призраку и помочь себя вытащить? Или сидеть здесь взаперти и ждать каждодневного мучения?
– Отказываетесь?
– Отказываюсь. Меня вытащат, – тихо проговорила я, сильно надеясь на сказанное.
– Хорошо, зовите, если понадоблюсь.
И он улетел в поисках новых приключений. Растворился в стене, заставляя завидовать способности переходить сквозь стены.
Я закрыла глаза в надежде, что это скоро закончиться. Где же мой родной дом? Как только меня увезли оттуда, вся привычная жизнь пошла насмарку. Я не понимала, где нахожусь и смогу ли выбраться отсюда. Я потерялась, а найдут ли меня - вопрос устрашал, потому что ответа на него не было.
Сколько я так лежала - не знаю. Периодически засыпала, а порой стонала от боли. Регенерация шла медленно. Вытащенная силой чешуйка остались у Корала, а шрам на ноге останется навсегда. При обороте шрам нашёл своё на бедре, небольшой, но причиняющий дикий дискомфорт и боль. Корал со своими приспешниками сделают из неё нужный камни, оставит себе, а, возможно, продаст, и тогда люди будут пользоваться, не зная какой боли послужило их создание.
Драконы в своих камерах стонали. Им тоже было больно, а может и страшно. И слава Шасу́, светлой Богине множества миров, что я не видела их лиц и не могла к ним прикоснуться. Иначе видения, которые они бы подарили, оставили шрамы уже не снаружи, а внутри.
– Мама, можно было бы тебя увидеть, – прошептала я. – Как это произошло, что ты замешана в таких страшных вещах?
В скором времени моё сознание погрузилось в сон. Было странное состояние. Я лежала с открытыми глазами на кровати, и в одно и тоже время спала. Моё сознание будто раздвоилась. Оно выныривало в реальность и в навеваемый сон. Когда я поняла, что в реальности ничто не угрожает, то нырнула в непонятное сновидение. И резко вошла в чьë-то тело.
Передо мной были руки девушки. Я не была ею, а лишь была незваным гостем её сознания. Она нервно привстала с колен с травы, одёрнула платье, а потом подошла к речке. Помыла руки, дождалась, когда вода успокоится от волн и заглянула на своё отражение, чтобы поправить причёску.
Я ахнула от осознания, что находилась в теле родной матери. Она была так красива. Намного моложе, чем я её помнила, и намного счастливее. На её лице была печать переживания, но это было разительное отличие.
Когда я была маленькая, мама боялась каждого шороха. Она была сильной и храброй, но всегда боялась, что нас найдут. В первый оборот в дракона, мама настолько сильно испугалась, что упала в обморок, а я... Я старалась не оборачиваться. Каждый раз, видя меня в ипостаси золотой драконицы, она начинала плакать, будто я ей напоминала что-то. Теперь понятно что. Прошлое. И, возможно, любимого мужчину - моего отца. Влюбилась в того, который даже не планировал её делать счастливой.
Мы каждый день учились с ней выживать, потому что где бы мы ни остановились, натыкались на драконов. Никто нас не узнавал, но опасность была очень высока. И мы бежали. Далеко. Туда, где снова потеряют наш след.
Я не понимала, от кого мы бежим, но выучила наизусть, что без этих действий - умрём. Она погибла от проклятия. Я не могла найти виновных, потому что их не было. Оно было отсроченного действия, и, как сказал лекарь, убивало с каждым днём сильнее.
А сейчас я смотрела на маму и счастливо улыбалась. Она столько пережила, чтобы спасти своё единственное дитя. И не дожила до того момента, когда я стала сильным оракулом и молодой драконицей, хотя как она бы на это отреагировала – большой вопрос.
Вдруг мама нахмурилась, резко ударила по воде, вскочила и убежала, подхватывая небольшой мешок с пожитками. На её пути резко возник мужчина. Корал. Он был не намного моложе, чем сейчас, но ярость в его глазах была точно такая же, как и в этом злополучном тюремном месте.