Изматывающая усталость наконец схлынула. Просочилась в подушки и одеяло, оставляя после себя просто помятого Ника, опустошенного, как сдувшийся шарик на чужом дне рождения.
Он полежал немного так — с закрытыми глазами — и даже успел задремать. Но только он начал погружаться в сон, теряя чувство времени и собственного тела, его тут же отпружинило в реальность с довеском из клокотавшей между рёбер паники.
Ник резко перевернулся на спину, сел, включил лампу — все в том же старомодном зелёном плафоне — и принялся осматривать номер, обставленный с тяжелой роскошью, как в каком-нибудь старом фильме. Он искал источник взвившегося в нем страха, взглядом шарил по теням, жавшимся во всех углах, и осознавал, что дело не в них. Без шуток — он не помнил, как оказался в этом отеле.
Не помнил рейса, как садился в самолёт, как бронировал отель или согласовывал его с агентом. Не помнил ничего, кроме странного пробуждения в минивэне, когда они съехали с шоссе на размытую ухабистую дорогу, и водитель, увидевший Ника в зеркале заднего вида, сказал: «О, не беспокойтесь, мы почти приехали». Ник и не беспокоился. Почему-то тревога в нем отключилась ещё на добрый час, и только теперь прорвалась.
А если его похитили?
Он тут же отбросил эту мысль и встряхнулся. Для похищения должна быть причина: головокружительный успех, политическое влияние, месть в конце концов. Единственным человеком, который когда-либо мог хотеть отомстить Нику, была Эмили, и она уже сделала это в своей манере — вышла за него замуж.
«Эмили», — он схватился за всплывшее из спутанных воспоминаний имя, как за путеводную нить. В переписках с Эмили должно быть что-то, он ведь всегда ставил ее в курс дела. Ник достал из кармана смартфон. Устройство показывало последние проценты заряда, не реагировало на отпечаток пальца и отказывалось искать сеть. Фотография Эмили на заставке — улыбающейся, с распущенными волосами, одетой в его рубашку — действовала обнадеживающе и до последнего не позволяла Нику выключить смартфон и сорваться обратно в клокочущее беспокойство.
Через пару минут смартфон выключился сам. Ник пошарил в рюкзаке, нашёл зарядник, огляделся в поисках розетки. Как назло, в пределах видимости таковых не оказалось, все провода уходили в стену. Молодой человек чертыхнулся, неохотно приходя к мысли, что ему всё же придётся спуститься в лобби и выяснить, какого черта в номере нет розеток. На глаза ему попался телефон, и лень, уже успевшая пустить корни в мышцы, взяла верх. Ник включил настольную лампу, снял трубку, нажал кнопку вызова ресепшн и принялся водить взглядом из угла в угол, слушая гипнотические убаюкивающие гудки.
Взгляд совершенно случайно зацепился за брошюру отеля на тумбочке. У Ника не было настроения вчитываться, но под гудки в трубке ему все равно хотелось отвлечься. Как только пальцев коснулась плотная бумага, гудки ускорились, стали тоньше, перешли на писк, напоминая звуки кардиомонитора. В верху брошюры был штамп с силуэтом здания, под ним — надпись «Отель Subite». Ниже тонкими красными буквами начиналось приветственное слово от основателей отеля и правила поведения в комнате: нельзя было ломать мебель, мешать соседям, громко кричать («если Вы не поёте и не имеете дара к красивому звукоизвлечению»), тушить сигареты о постельное белье и совершать международные звонки из номера. Последний пункт был подчеркнут от руки:
«Если Вы намерены связаться с кем-то из своих живых родственников, мы настоятельно рекомендуем Вам подумать дважды. Если желание непреодолимо или кажется Вам единственно-верным, то Вы можете воспользоваться специальным телефоном в лобби. Предварительно запросите телефонную книгу у дежурного администратора».
Эти слова врезались в самый мозг, прошили каждую извилину и окончательно разнесли последние ошмётки душевного спокойствия. Ник почувствовал, как они отпечатываются на внутренней стороне век и вспыхивают перед взглядом всякий раз, как он пытается закрыть глаза.
На том конце провода послышалась возня и шорох снимаемой с рычажка трубки.
— Отель Subite, доброй ночи, на связи Мортимер. Чем я могу Вам помочь?
— Мортимер, — голос Ника прорвался через сдавленное паникой горло с каким-то надрывом. Он забыл и о зарядных устройствах, и о том, как попал в отель. — Меня зовут Николас Маттиас Тейф. Номер «10». Я что, умер?!