— А вот моя смерть была славной. Меня пристрелили, — приосанился Тони Вичини. — Прямым попаданием в висок, — он с улыбкой почесал дулом револьвера над ухом. — В полицейской перестрелке. Вся моя жизнь была борьбой с этими ублюдками и принял я свой конец в бою. Славное было время.
— Ты был приспешником гангстера Тони, — насмешливо напомнил Мортимер, но от дальнейшего комментария воздержался. Вичини повернулся к ночному администратору всем телом и посмотрел исподлобья.
— На что ты намекаешь, дружище? Что я не чище тебя?! Что я в чем-то хуже? Что я не заслужил пожить еще, после того, как боролся всю жизнь?
Мортимер пожал плечами и снова чуть улыбнулся кончиками губ.
— Мне просто любопытно, что ты тогда попытаешься привнести в свою новоприобретенную жизнь. Ненависть? Пренебрежение законом? Надуманную борьбу, от которой можно было отказаться еще при жизни? Ты черпал удовольствие от жизни в страданиях других.
— Ты не жил в мое время, старик! — рыкнул Тони Вичини, припадая к стойке. Он собирался сказать что-то еще, как вдруг его колени подкосились от внезапного удара. На пол-секунды Вичини нырнул под стойку, цепляясь свободной рукой за лакированное дерево. Удивленно уставился на Ника, который за считанные мгновения вырос за его спиной и нанес ещё один удар, вынуждая Тони встать на колени.
Вичини махнул рукой с револьвером, целясь вслепую куда-то вперед. Мортимер перегнулся через стойку и ухватил Тони за запястье так крепко, что Вичини взвыл. Потом завыл еще раз, на октаву выше, потому что Ник наступил ему на голень и ощутимо перенес вес с одной ноги на другую, одновременно удерживая Тони за плечи.
— Сэр, я вижу, Вы изрядно набрались. Я вызову Вам такси, — с подчеркнутой вежливостью произнес Мортимер, сжимая пальцы на запястье Тони.
— Я тебе не позволю. Не смей. Я…! Ты же должен сочувствовать!
— О, я сочувствую, — сказал Мортимер и резко вывернул Тони запястье. Послышался характерный пронзительный хруст, как в старом кино, когда за кадром ломались кости. Ник поморщился, про себя думая, что вот теперь он понимает, что это место — чертовски реалистичная проекция. В жизни перелом звучит не так.
Поток мысли утонул в вопле Тони. Мортимер выпутал револьвер с Забвением из ослабевших пальцев и положил его на стойку. Вежливо попросил Ника помочь ему с господином, который теперь валялся на боку, баюкая сломанную руку.
— Совсем напился, бедолага. Совсем забылся, — покачал головой Мортимер. Устало. Отстраненно. Потом перевел взгляд на Ника и снова улыбнулся. — Поможете? Давайте Вы за ноги.
Ник согласно кивнул и схватил Тони Вичини под колени. Обезоруженный, Вичини весь сжался и с головой опустился в захлестнувшую его боль.
— Это ему в голову алкоголь ударил, — сказал Мортимер, приподнимая Вичини за плечи. — Когда он находился в состоянии так называемого “духа”, он был лишен всех чувств. А заново их обрести очень трудно психологически. Особенно когда дело касается боли.
— Куда Вы хотите его деть? — спросил Ник. Мортимер только кивнул в сторону комнаты для хранения багажа.
Блестящая латунная ручка сама повернулась, как только они приблизились. Мортимер привалился к массивному резному дереву спиной и открыл дверь так, чтобы двое могли зайти и положить свою ношу.
Свет из коридора не пробивался через темноту, царившую за дверным проёмом, и Ник не мог разглядеть даже своих рук. Воздух в комнате был плотным, при каждом вдохе его приходилось буквально вталкивать в легкие. Молодой человек слепо озирался в поисках выключателя, и лишь руками чувствовал, что Мортимер все идет вперед и увлекает его за собой. Нику казалось, что они прошли уже порядка сотни метров. Он оглянулся — белое пятно дверного проема стало размером с ладонь, в лобби тревожно мерцали лампы. Ник удивленно вскрикнул, но голос растворился в загустевшем воздухе. Парень отпустил свою ношу и бросился обратно, на свет, продираясь через темноту и уплотнившийся до состояния растопленной резины воздух. Ник упирался в него ногами, цеплялся руками, пока дверной проем не увеличился, он вырос, втянул парня обратно, словно выплюнул на холодный мраморный пол. Ник прижался к нему щекой и тяжело, упоенно дышал, чувствуя оглушительный стук собственного сердца.
Он приподнял голову и оглянулся на дверь. За ней все так же лениво простиралась непроглядная темень. Ник вскочил на ноги и, перебарывая головокружение и пляшущие перед глазами круги, попытался закрыть дверь. Та не поддавалась. Наоборот, Ник снова чувствовал, как его руки погружались в вязкую темноту. Из глубины её раздался шутливый и дружелюбный тон Мортимера: