Время пролетело быстро. Закончив научные изыскания, доктор свернул двухголового кренделем и запихнул в небольшой бочонок из-под вина. Для защиты от гниения останки были пересыпаны поташом, а Ларри наспех отмылся, открыл дверь, собираясь уже подниматься на верхнюю палубу… И увидел не кого иного, как стоящую на пороге Шивиллу.
— О… какой сюрприз.
— Да уж, нет ничего неожиданней, чем увидеть на корабле его капитана. Ну и вонищу ты у себя здесь развел… Ты хоть иногда прибираешься? А еще доктор…
— Судя по концентрации сарказма в твоих речах, я предположу, что нога болит, и достаточно сильно. Ты хоть немного поспала?..
— Болит… Да так, покемарила немного… — девушка опустила взгляд в пол. — Мне давно пора выйти к команде, думаю, у парней будет ко мне много вопросов… Как там обстановка, ты в курсе?
— Честно говоря, нет. Я сам побоялся выходить на люди и ждал тебя.
— А тебе-то чего бояться? Ты сегодня настоящий герой. А вот я… — она вздохнула. — Дай руку. Я не хочу, чтобы все видели, что я хромаю, как старый пират.
Чтобы лишний раз не мучить и без того истерзанную ногу, капитанша надела длинную юбку, волочащуюся слегка обтрепанным краем по палубе. И строгим взглядом тут же пресекла любые попытки поинтересоваться тем, в каком порту и с какой старушки она сняла эту элегантную вещицу. Появление мадам Гайде, как и следовало того ожидать, не вызвало бури положительных эмоций. Все взгляды моментально обратились в ее сторону, во многих из них читалось любопытство, в некоторых — остатки давешнего страха, а в некоторых — неприкрытое недовольство и немой укор.
— Как видите, я не сдохла, — начала она незатейливую речь, которой требовала от нее ситуация. — И вы тоже, так что это уже повод для радости, — особой радости в этот момент, конечно, никто не выказал. — Вы, конечно, можете сказать мне, что некоторые товарищи уже не разделят нашей победы… Но им уже все равно, им уже не поможешь, как бы ни хотелось. А нам — нет. И нам никто не придет теперь на помощь, кроме нас самих. Вам были обещаны несметные сокровища — вот они, хоть ешь. Обещание исполнено, никто не сможет обвинить меня в бесчестии. Мы сумели ухватить большой куш, но теперь нужно еще суметь его удержать. И это уже не моя личная забота и не ваша, а НАША общая. Так что теперь собрали волю в кулак, стиснули зубы, поднапряглись и доказали всему свету, что этот кусок для нас не слишком велик, мы проглотим его и не подавимся! И даже сам Морской Дьявол не сможет нам помешать. Вы собственными глазами видели, что он тоже не всесилен. Ларри доказал, что и этого старого черта можно обвести вокруг пальца.
«Да, Ларри молодец!», «Ура судовому доктору!», «Во имя буизма!» — раздалось несколько голосов с разных сторон. А Шивилле даже как-то досадно стало, что свою порцию восхищений она сегодня не заслужила…
— Нам всем пришлось солоно. Кому-то досталось меньше, кому-то — больше… — например, ей самой, но в открытую надавить на жалость капитанше не позволила бы честь и гордость. — Но сейчас не время оглядываться друг на друга, завидовать и спорить. Давайте же на время забудем о любых дележках и вместе сохраним то, что было добыто такими усилиями и жертвами. Иначе потом уже нечего и некому будет делить… А теперь, — добавила она, — Бертоло, Хельмут, Ларри, Самуэль… и Барт, я хочу видеть вас в кают-компании.
Через десять минут все «сливки общества» собрались в просторной, светлой каюте и расселись за кружками грога, который доставили им с камбуза. По одну сторону длинного стола разместился Хельмут со своим первым помощником, по другую — Шивилла со своими верными соратниками. Варфоломео же сперва думал подсесть к «трехмачтовым», чтобы соблюсти равновесие и симметрию общей картины, но резко передумал, когда мадам Гайде на повышенных тонах бросила: