Попугай, сопровождавший группу людей, поспешил перелететь на привычный для него с младых перьев насест — ветку дерева. Но клюнув гладкий и полупрозрачный розовый плод, висевший на ней, он извлек из него не сок или семена, а лишь пронзительный звук, как от удара серебряным столовым прибором по хрустальному бокалу. Немало разочарованная птица, которая не много смыслила в человеческих ценностях, повторила свою попытку еще несколько раз и грустно каркнула:
— Налей мне рому.
— Прозрачные деревья. Охренеть, — восхищенно выдохнул кто-то из пораженных такой красотой матросов. А вот ранимый и утонченный на первый взгляд мастер парусов оказался на деле более практичным и уже успел отломать себе две ветки, на прощание издавших печальное: «Дзынь!».
В принципе, факт того, что в каких-нибудь пещерах кристаллы могут расти, известен и научно доказан. Но увидеть своими глазами деревья из переливающегося всеми цветами радуги розового хрусталя…
— Их можно изломать на мелкие кусочки, так будет легче упаковать, — начал было распоряжаться Барт, в кои-то веки возложивший на себя обязанности командира. — Но пару штук стоит спилить под корень и сохранить целыми. Представляете, сколько заплатит какой-нибудь раджа за то, чтобы такое чудо украсило его сад… — и тут заметил, что почти никто не слушает, а все смотрят на него и ржут. — Эй, чего смешного?
— Ламберт, да ты олень! — хохотнул кто-то из парней.
И только сейчас, резко обернувшись, Барт заметил за своей спиной заходящегося беззвучным смехом Элоиза, который, аки озорной мальчишка, аккуратно мостил ему над головой хрустальные ветки…
А на следующий день абсолютно у всех в большей или меньшей степени начали проявляться симптомы болезни, которую не изучают студенты-медики и от которой не предложат лекарств ни в одной аптеке — драконовой лихорадки. Была в этом какая-то ирония — на мертвом острове, на котором практически негде укрыться от непогоды, не на чем спать и нечего есть, последний матрос шиковал, как король. Босые, немытые и небритые голодранцы, обвешавшись драгоценностями с ног до головы, варили крабов в серебряных сервизных супницах и ели с золотых блюд дубовую солонину с сухарями. Каждый стремился отобрать и получить на руки свою долю и уже начинал беспокоиться о том, что не сможет забрать все с собой, или что самое лучшее достанется соседу. Казалось бы, уж здесь-то золотишка хватит на всех, но и тут находилось место для споров.
Пришло понимание того, что на острове никто навечно не прописался, и нужно в темпе грузить на корабль все, что только можно увезти. Забрать с собой хотелось как можно больше, а волшебной торбы, в которую умещается все, что только не положишь, как назло, никто не захватил, так что выбор делать было непросто. Сундуки, бочки и ящики весили слишком много, поэтому драгоценности ссыпали в мешки, а когда мешки закончились, их на скорую руку начали мастерить из запасной парусины. Абсурд дошел до того, что со «Сколопендры», дабы освободить побольше места, выбросили одну из пушек и половину ядер. Капитан Гайде негодовала (не столько потому, что пушки было жалко, — дома можно было и новую приобрести, а потому, что идея была не ее), шлюпки челноками сновали от берега к кораблю, а последний постепенно оседал по самую грузовую ватерлинию… Эти приготовления заняли еще целый день.
Проснувшись на рассвете, пока многие еще спали, Лауритц решил еще раз прогуляться в «волшебную пещеру». Оттуда уже вынесли многое, но она по-прежнему не выглядела опустевшей, и Ларри решил выбрать оттуда лично для себя пару-тройку… ну, может быть, с десяток памятных вещиц. Там он уже нашел для себя запонки и несколько шикарных булавок для галстука, а теперь на глаза ему попалось очаровательное золотое колечко… Правда, женское, ему оно налезло только на мизинец. Может быть, отдать его Шивилле? Интересно, считается ли достойным подарком та вещь, которую человек не сделал и не заработал, а нашел без труда?.. Доктор разложил на ладони и принялся скептически рассматривать еще несколько колец, украшенных чистой воды камнями, и это натолкнуло его на определенные размышления… Честно говоря, Лауритц уже давно задумывался над тем, чтобы узаконить свои отношения с капитаншей «Золотой сколопендры». Правда, обычно эти мысли в его рыжей голове не задерживались надолго, все время было как-то не до того — то пираты неожиданно нагрянут, то проверка какая-нибудь, то сезон штормов начнется, то растения-людоеды и прочие неприятные личности отвлекают… Мадам Гайде в этом плане была девушкой завидной и никогда ни на чем не настаивала, даже и не заикалась. Все эти формальности и «нормы приличного общества» были ей до лампады. Но это пока. Пока они постоянно странствуют по морям, их жизнь подчиняется другим правилам. В море гораздо меньше ограничений, и «сухопутным» часто нет никакого дела до того, что творят моряки на своих кораблях. Но рано или поздно это должно было закончиться.