Он опустился на одно колено и протянул ей руку. Бешено бьющееся сердце Джиллиан, казалось, разорвется от любви к этому человеку, прятавшему свою душу за многими масками, которые теперь он сбрасывал одну за другой. Стивен использовал маску клоуна, чтобы отбросить все остальные.
Джиллиан протянула ему руку, приглашая встать, И больше их руки не могли разжаться. Словно соединились намертво. Казалось, тела их излучали необыкновенный свет и тепло, и это сияние слилось в единое целое, когда их будто какой-то неизведанной силой притянуло друг к другу. Стивен крепко обнял ее, Джиллиан близко-близко увидела его глаза, серые, бездонные, любящие, и зажмурилась, чтобы ничто не мешало ей ощущать его близость, прикосновение их тел, нашедших наконец-то свою вторую половину.
Джиллиан упивалась изумительным чудом этого мгновения: силой его объятий, теплом его кожи, нежностью и страстью, которыми светилось его лицо.
Она слегка запрокинула лицо и прошептала:
— Я люблю тебя! — и тут же почувствовала, как Стивен крепче стиснул руки, обнимавшие ее.
Он ничего не ответил. В этом не было нужды. Ведь всего минутой раньше он показал ей, что любит ее. Объявил об этом всему миру.
15
Джиллиан сильнее прижалась к телу Стивена и стала водить пальцем по его только что отмытому лицу.
Они лежали в ее постели, а две пары звериных глаз пристально следили за этой любовной сценой.
А может, это было игрой ее воображения, Потому что ей самой все это казалось невероятным: Стивен Морроу вновь у нее в постели, рядом с ней.
Это было изумительное ощущение.
Они не отпускали друг друга с того момента, когда он стал перед ней на колени. Даже когда кто-то из артистов цирка делал фотографии на память, Джиллиан и Стивен стояли посреди труппы, не разжимая сплетенных пальцев. Не разжали они их ни тогда, когда им поднесли по рюмке водки, как объяснил Сергей, на добрую дорожку; ни тогда, когда под добрые пожелания русских направились к машине; ни тогда, когда Сергей, наклонившись к ее уху, прошептал:
— По-моему, у него тоже доброе мягкое сердце.
— У Стивена?
Это была чудесная мысль, с которой она еще не успела свыкнуться.
Джиллиан не выпустила его руки и тогда, когда они добрались до пикапа, заранее спрятанного в гараже мотеля. Стивен тоже не хотел отпускать ее. Они вели себя так, словно боялись, что если кто-то из них разожмет пальцы, тот тут же исчезнет. Поэтому по дороге домой ее ладонь покоилась у него на бедре, и поэтому они вошли в коттедж рука об руку. Стивен продолжал держать ее, когда Спенсер приветствовал его как старого друга, а Безымянка холодно рассматривал эту сцену.
Не говоря ни слова, лишь обмениваясь взглядами, они прошли в спальню и упали на постель. Лицо Джиллиан было теперь тоже перепачкано белой и черной краской. Они раздевали друг друга медленно, чувственно. Их руки говорили то, что должно было быть сказано, их губы ласкали друг друга. Стивен покрывал поцелуями ее лицо, скользя губами по шее к затылку, в то время как ее пальцы расстегивали его одежду, гладили его кожу. А затем тела их слились в чувственном взрыве любви и накопившейся страсти.
Стивен сделал над собой усилие и встал с постели, чтобы смыть с лица краску. Вернувшись с мокрым полотенцем, бережно вытер ее лицо. Его пальцы с бесконечной нежностью касались ее кожи. Покончив с этим, он снова лег в постель и притянул ее к себе. Она уютно покоилась в его объятиях, наслаждаясь ранее неведомым счастьем.
Ее пальцы продолжали исследовать его лицо, разглаживая следы перенесенных страданий.
— По-моему, ты упустил свое призвание, — шепнула она.
— Ты так считаешь? — отозвался он. — Я целую неделю учился изящно преклонять колено, — в его голосе звучала ирония, и Джиллиан была просто очарована этим Стивеном, открытым и искренним, нежным и любящим. Тем Стивеном, которому она отдала свое сердце.
— Целую неделю? — восхищенно спросила она.
— Я тупой ученик, — смутившись, пробормотал он.
— Ага, — согласилась Джиллиан.
— Но не слишком, — обидевшись, поправился Стивен.
— Ладно, — ухмыльнулась она. — Умненький, хорошенький, способненький…
— Хорошенький?! — возмущение в голосе заставило ее засмеяться.
— Очень-очень, — подтвердила Джиллиан. — Особенно, когда раскрашен черной и белой краской.
Стивен ничего не ответил, перешел от слов к делу и с легким стоном удовольствия стал покусывать мочку ее уха.
И телом, и душой Джиллиан отозвалась на этот сгон.
Она так его любила. Особенно теперь, когда он перестал быть неприступным и оказался… отзывчивым.
Стивен будто догадался, о чем она думает. Он пальцем коснулся ее носика, обвел кончик, но, несмотря на этот шутливый жест, глаза его оставались задумчивыми.
— Это будет нелегко, Джиллиан, — произнес он.
Она понимала, что Стивен имеет в виду под словом «это». «Это» означало ее и его вместе, их обоих. «Это» означало, что он все еще сохраняет недоступной какую-то часть своего сознания. Возможно, так будет всегда. Но он приоткрыл для нее доступ в свою душу, и Джиллиан надеялась, что сможет со временем завоевать его полное доверие,
— Знаю.
— Нет, не знаешь, — ласково поправил он, — Однако настало время тебе узнать.
Рука его скользнула вниз, обняла ее за талию так крепко, словно это был спасательный круг. Джиллиан ощутила, как напряглось его тело, и замерла в ожидании, понимая, что приближается что-то важное для их будущего. Что-то страшное…