– Знаете, Елизавета Николаевна, – улыбнулся он открытой улыбкой человека, которому нечего скрывать и который ведет разговор искренне, – моя профессия как раз способствует тому, чтобы видеть в людях главное, видеть отношения между людьми, понимать мотивацию поступков. Но, увы, большая часть моего общения происходит как раз с преступниками и людьми, склонными к совершению преступлений и правонарушений. Надеюсь, вы меня не станете судить за то, что негативное мне в голову может приходить раньше, чем позитивная оценка?
– Вы сейчас оправдываетесь тем, что для вас привычно думать о людях плохое? – усмехнулась Светлова.
– Нет, – покачал головой Лев. – Просто за годы работы в уголовном розыске у меня сформировалась своеобразная привычка первым делом обращать внимание на плохое в людях. Если в человеке неожиданно откроется хорошее – это станет приятным сюрпризом. Хуже, если будешь обращать внимание на хорошее, а потом для тебя станет сюрпризом нечто скверное. Вы не согласны?
Сам Лев так не думал, но ему сейчас было важно спровоцировать реакцию женщины на свои слова. Как она отнесется к такой философии, каков уровень цинизма в ее душе, умеет ли она вообще любить, относиться с человеческим теплом к кому-то, кроме себя. Уж очень она ухоженная и на руки официантки успела посмотреть, проявив недовольство неухоженными ногтями девушки.
– Не согласна? – переспросила Светлова. – Я даже немного шокирована! Разве можно с таким отношением к людям жить? Боже мой, видеть только плохое и ждать, проявится ли само в них хорошее. Неужели все полицейские такие циники? Я вам не верю! У вас слишком умное лицо для человека, исповедующего подобную пошлую философию. Лучше вы уж прямо спрашивайте все, что хотите узнать. Я верю вам, в вашу порядочность.
– Тогда и мне остается поверить вам, – улыбнулся Гуров. – Раз уж мы с вами договорились об откровенности, начну вас расспрашивать по порядку. Почему вы решили, что Андрея Сергеевича убили, что его смерть не была естественной смертью пожилого больного человека?
Сначала Лев решил, что Светлова его не расслышала, так как лицо ее вдруг приняло какое-то отстраненное выражение. Но потом понял, что на Елизавету Николаевну накатили воспоминания, и не стал торопить ее с ответом.
– Не знаю, поймете ли вы меня, Лев Иванович, – заговорила наконец женщина. – Можно ответить, что это интуиция, но что вам проку от нее, когда вам нужны факты и доказательства. А у меня их нет. Но вы не торопитесь! Я сейчас вам еще кое-что скажу. Андрей Сергеевич был одиноким человеком. Родственников практически нет, жена умерла давно, а женщин у него не было, он слишком любил свою покойную супругу. Вы наверняка собирались задать мне вопрос: а была ли я любовницей Колотова? Не была, конечно. И не могла быть. Ни я, ни кто другой. Я иногда навещала его на протяжении этих двенадцати лет. С днем рождения поздравляла, с Днем работника МИДа.
– Есть такой праздник? – удивился Гуров.
– Есть, – грустно улыбнулась Светлова. – С 2002 года есть. 10 февраля. Это связано с историей возникновения первого внешнеполитического ведомства России – Посольского приказа. В документах Российского государства упоминается дата 10 февраля 1549 года.
– Колотов радовался вашим визитам?
– А вы проницательный человек, – усмехнулась она и опустила голову. – Нет, не радовался. Он стыдился того, что из года в год становится все более немощным, что стареет. Честно говоря, и мне было больно смотреть на него такого, но я старалась не показывать вида. Все-таки столько лет проработали вместе. Никто с ним не был так долго, как я.
– И все же! Почему вы решили, что его убили?
– Потому что неожиданно к нему стали ходить какие-то люди. Никогда никто не ходил, по крайней мере так часто. А в последнее время я вдруг узнаю, что к нему постоянно кто-то приходит. Стала расспрашивать его, но Андрей Сергеевич отмалчивался. Может быть, это соцработник, а может, и нет. Соседи видели, как приходила девушка, молодой человек, может, и не один. Вы ведь лучше меня знаете, как у стариков выманивают квартиры. Я думаю, что здесь имел место как раз такой случай. Квартира не маленькая, в престижном районе, в старом элитном доме.
– Может, с возрастом у Андрея Сергеевича появилась потребность в общении? Вы полагаете, что это невозможно?
– Не знаю, – задумчиво произнесла Светлова и стала смотреть в окно. Потом решительно потрясла головой, будто отгоняя ненужные мысли, и ответила: – Нет, Лев Иванович, это невозможно. Нет, он свыкся с одиночеством, он хотел одиночества, я это чувствовала.