— Нет, не по мне она.
— Где же вы служите?
Марк назвал министерство.
— И довольны службой? — продолжал допрашивать Павлищев, видимо заинтересованный молодым человеком.
— Приходится быть довольным, когда нет ничего лучшего.
— Что ж вы делаете?
— Пишу записки и доклады для своего начальника отделения, получаю восемьсот рублей жалованья, а он за мои доклады получает благодарности и говорит, что я очень хороший чиновник. Если ему улыбнется карьера, и я выдвинусь… Только вряд ли он сделает карьеру.
— Отчего?
— Без всяких связей, и сам недостаточно умен! — категорически отрезал Марк.
— Однако, вы решительны в приговорах! — улыбнулся Павлищев.
— И, кроме того, плохо приспособляется… Позволяет себе роскошь иметь свое мнение…
— Вы называете это роскошью?
— Еще бы! Особенно, когда его мнений никто не слушает!
— И вы не позволяете себе такой роскоши?
— Не позволяю. Я работаю — вот и все, а мнения свои держу про себя…
Павлищеву, который у себя в департаменте хотел видеть «свежие силы» и дельных работников, очень понравился этот спокойный, полный уверенности в себя, «трезвенный» молодой человек. Он поговорил с ним еще и, оставшись вполне доволен своим экзаменом, весело проговорил:
— Хотите, молодой человек, служить у меня?
— С удовольствием!
— И при этом можете даже сохранить за собою роскошь своих мнений…
— Если ваше превосходительство их спросит? — подсказал Марк.
— Ну, разумеется, — улыбнулся Павлищев. — Для испытания я сперва вам дам маленькую работу. Вы знаете языки?
— Французский, английский и немецкий.
— И отлично… Вот вам английская книга, — продолжал Павлищев, доставая с письменного стола, заваленного книгами и брошюрами, объемистый том, — составьте из нее обстоятельное и небольшое резюме, и когда окончите, приходите. Если работа будет удовлетворительна, я беру вас к себе и, не бойтесь, — прибавил Павлищев с улыбкой, — я не оставлю вас на восьмистах рублей жалованья… Я умею ценить труды хороших работников. Я сам не белоручка!
С этими словами его превосходительство поднялся, давая знать, что аудиенция окончена, и, протягивая руку, проговорил:
— Очень рад, что с вами познакомился. Уверен, что будем вместе служить и ближе познакомимся. Вы мне понравились.
Марк поклонился и вышел из кабинета с книгой в руке, по-прежнему холодный и спокойный, но внутренне торжествующий и счастливый.
Звезда его поднимается! Теперь он выдвинется и сделает карьеру во что бы ни стало. Павлищев умный человек и оценит его способности. Не даром же он сразу обратил на него внимание. И как все это скоро случилось! — Достаточно было одного свидания и еще какого щекотливого свидания!.. А с Павлищевым служить хорошо. Он высоко поднимется, а вместе с ним и Марк.
Так самоуверенно думал молодой человек, шагая по улице и уносясь далеко в своих честолюбивых мечтах о будущей карьере.
Он вошел на двор большого многоэтажного дома на николаевской, поднялся на самый верх и вошел в свою маленькую, необыкновенно чистую и опрятную комнатку, которую Марк нанимал у одной вдовы-полковницы.
В этой маленькой комнате обстановка была чисто спартанская. Кровать, два-три стула, клеенчатый диван и письменный стол. Но за то два шкафа и полки по стенам были полны книг и большею часть книг серьезного содержания.
Марк переоделся и торопливо съел свой обычный завтрак: два куска черного хлеба, круто посыпанные солью, которые он запивал молоком, снова вышел из комнаты, заперев ее на ключ, и отправился в департамент, захватив с собою туго набитый портфель.
В шестом часу он вернулся домой, съел свой скромный обед из двух блюд, который ему принесла кухарка, и засел за работу для Павлищева.
После нескольких ночей упорного труда работа была окончена, и Марк, через неделю после свидания с Павлищевым, в десять часов утра уже звонил в квартиру Павлищева и отдал пакет Викентию с просьбою немедленно передать его барину.
— А сами разве не зайдете к его превосходительству? Они дома.
— Нет, не зайду. Скажите только, что я был и принес вот эти бумаги. Нечего отнимать у него время! — прибавил Марк, удаляясь.
Прошло два дня, и Марк получил записку от Павлищева с приглашением быть у него на другой день в девять часов утра.
Облачившись во фрак, Марк отправился к Павлищеву настолько уверенный, что работа его понравится и что новое место у него в шляпе, что еще накануне намекнул, своему начальнику отделения о том, что он, быть может, оставит службу, чем привел своего патрона в большое смущение и вызвал даже упреки в неблагодарности.