Он втайне не любил своего коллегу, признавая его государственным человеком таким же решительным и умным, каким считал себя (разве только чуточку пониже), тоже заставившем о себе говорить, как об администраторе, имевшем все шансы осчастливить Россию, и — что главное — пользовавшимся, как казалось, влиянием.
Павлищев намотал себе на ус это предостережение и решил более не повторять «глупости», рискуя потерять доверие патрона, и не нарушать законов.
Приготовления к свадьбе шли своим чередом. До назначенного дня оставалось всего два месяца, и потому торопились с приданым. Ксения с матерью часто ездили по магазинам и делали разные заказы. Несколько парадных костюмов было заказано в Париже. Старик-отец требовал, чтобы не стеснялись расходами и чтобы приданое было самое роскошное и в грандиозных размерах. Дочь Трифонова не должна ударить лицом в грязь. И он сам осматривал материи, купленные дамами, накупал множество бриллиантов и разных ценных украшений для своей любимицы и, веселый и довольный, отдавал дочери. В доме, у них была теперь та предсвадебная суматоха, которая нарушает обычный строй жизни. Дамы к обеду опаздывали; это не раздражало старика, как прежде, и он терпеливо ожидал полчаса вместе с Борисом и будущим зятем и не делал никаких замечаний опоздавшим. То и дело приносили картонки и корзины; являлись портнихи и примеривали платья. Целая большая комната была уже заставлена разными сундуками и не предвиделось еще конца.
Виновница всей этой суматохи, однако, не выказывала большой радости и, казалось, все эти блестящие наряды не особенно занимали ее. Она возвращалась из магазинов усталая, утомленная, подчас раздражительная, и в такие минуты бывала не особенно ласкова с Павлищевым, да и вообще держалась с ним совсем не так, как счастливая невеста.
Борис подсмеивался и говорил, что Сюша выходит замуж, чтобы быть впоследствии самой «министром».
— Но это тебе, брат, не удастся, — смеялся офицер… — Степан Ильич хоть и мягкий, очень даже мягкий, но у него бархатные лапки… На шею сесть себе не позволит… Будь уверена…
И Борис не раз говорил сестре, что уж если она захотела выходить замуж, то лучше было бы предпочесть князя Сицкого.
— Ведь не влюблена же ты в Степана Ильича?
— Положим, не влюблена. Так ведь и в твоего Сицкого я не влюблена.
— Он красавец, веселый, добрый малый… По крайней мере, пожила бы с ним весело. А с твоим Степаном Ильичем одна скука!
— Он тебе не нравится? — спрашивала Ксения.
— Признаюсь, не очень…
— Чем именно?..
— Право, не умею сказать… Так поглядеть — кажется, хороший человек, а вот, поди же, не нравится… И слишком много о себе думает. Он хоть и не показывает этого, но чувствуется… И воображает, что непобедим…
Ксения обыкновенно защищала Павлищева, но сама чувствовала, что защита эта была какая-то формальная, более рассудочная, чем сердечная. Ее не возмущали, не трогали до глубины души нападки на человека, который скоро будет ее мужем.
Не скрылось, разумеется, и от старика Трифонова, что Ксения относится к своему жениху не как любящая невеста, и сам Трифонов, женившийся на бедной девушке по страсти, подчас задумывался: будет ли счастлива его ненаглядная Сюша, выходя без любви замуж. Его утешало, впрочем, то обычное соображение, что Сюше надо замуж и что она привяжется к такому умному и порядочному человеку, как Степан Ильич. Пойдут дети, все обладится, и он, Трифонов, будет счастливым дедушкой.
Не доверяясь своим наблюдениям и знанию людей, Трифонов уже собрал под рукой справки о будущем зяте, и справки были все благоприятные. Несомненно, он добрый, порядочный человек и живет по средствам — долгов у него нет. Правда, были слухи, что он не прочь поухаживать и вообще любит женщин, но отчего же холостому человеку и не любить их. Женится — бросить шалости. Сюша, слава Богу, не урод, да и Степан Ильич не мальчишка, способный бегать за каждой юбкой, а человек в летах и, наконец, не такое его положение и слишком он умен, чтобы не уметь вести себя, как следует женатому.
Несмотря на все эти рассуждения, старик однажды спросил Ксению:
— Ты не раскаиваешься, Сюша, что дала согласие?
— Я, папа, прежде, чем дать согласие, обдумала.
— То-то родная… И он хороший человек…
— Кажется, хороший…
— Выйдешь замуж, и любовь придет, Сюша…
Ксения ничего не ответила.