Павлищев заметил, что он мало обращает внимания на слухи… Пусть говорят, что ему отказали… Это, по крайней мере, не компрометирует девушку. И он только его высокопревосходительству сказал, что отказался сам, а другим говорит, что невеста ему отказала.
— Это благородно, конечно, Степан Ильич… Очень благородно!.. — говорил несколько растроганный старик и шутливо прибавил, что найдет ему хорошую невесту.
— Я, ваше высокопревосходительство, уж лучше останусь холостяком…
— Не советую… Вам непременно надо жениться, Степан Ильич… Обязательно! В вашем положении женитьба — почти необходимость — женатый человек представляет более, как бы это сказать, солидности, и это принимается в соображение при оценке людей…
Возвратившись с доклада, Павлищев несколько минут не принимался за дела, а ходил взад и вперед по своему большому, внушительному кабинету, погруженный в размышления. Ведь старик, в самом деле, прав! Необходимо жениться, чтобы его жизнь en garèon не помешала ему впоследствии и не дала повода усомниться в его семейных добродетелях. «Действительно, это придает государственному человеку известный престиж», не без усмешки подумал Павлищев, перебирая в памяти всех известных ему добродетельных государственных людей.
Он, разумеется, это и имел в виду, рассчитывая устроить семейное гнездо с Ксенией и бросить все свои любовные приключения, которые во всяком случае рискованны в его положении. И Павлищев невольно вспомнил об одном видном администраторе, влюбленность и ревность которого завершилась скандалом и потерей места, да еще какого места! И мало того — вся карьера этого человека покончилась из-за пары хорошеньких глаз!
«Да, жениться необходимо!»
Курьер тихо приотворил двери кабинета и доложил:
— Надворный советник Борщов просят позволения вас видеть!
— Проси!
— Что скажете хорошенького, милейший Марк Евграфович? — спрашивал Павлищев, пожимая руку молодого человека и глядя на своего любимого чиновника с приветливой улыбкой. — Присядьте! — указал его превосходительство на кресло около письменного стола и опускаясь в свое. — Как наша работа… подвигается?
— Завтра я ее принесу — отвечал Марк.
— Завтра? Да вы, дорогой мой, имеете способность даже и меня удивлять своей быстротой и неутомимостью.
— За то я к вашему превосходительству с просьбой.
— Наконец-то и вы, Марк Евграфович, что-нибудь просите! — весело воскликнул Павлищев. — Какая же у вас просьба?.
— Разрешить мне поехать в отпуск.
— С величайшим удовольствием. Вы имеете на него полное право. На долго хотите?
— Если позволите, на два месяца.
— Охотно позволяю. Подавайте прошение. В какие страны собираетесь?
— Сперва заеду к сестре, а потом за-границу.
— И отлично. Поезжайте с Богом — отдохните. Ведь вы, надеюсь, не лечиться? Глядя на вас, преступно было бы подумать о каких-нибудь болезнях. Эка какой вы цветущий! — с невольной завистью прибавил Павлищев, глядя на этого румяного, дышащего свежестью и здоровьем красавца Марка…
— Никогда не бывал за-границей, хочется взглянуть на чужие страны.
— Куда же вы думаете именно ехать?
— Еще не решил. Во всяком случае побываю во Франции, в Англии и в Швейцарии…
— Парнаса, конечно, не минуете? Обязательно побывайте. И в Вену загляните… Впрочем, ведь вы какой-то монах, кажется, чуть ли не женоненавистник! — говорил, улыбаясь, Павлищев, — и не обратите должного внимания на представительниц прекрасного пола…
Марк промолчал, а Павлищев, круто меняя разговор, спросил:
— Давно вы видали Трифоновых, Марк Евграфович?
— Порядочно, — отвечал, не моргнувши глазом, Марк, проводивший ежедневно самые приятные вечера вдвоем с Ксенией.
— Вы, верно, слышали, — продолжал, слегка смущаясь, Павлищев, — что…
Он не докончил фразы. Марк молчал.
— …Что я больше не жених Ксении Васильевны…
— Нет, мне ничего не говорили…
— Ничего?.. — переспросил его превосходительство. — Ну, так я вам об этом говорю!.. Эта Ксения Васильевна весьма странная девушка… Видно, желает остаться на век старой девой… Темперамент у нее холодный… Не хочет вкусить от брака…
Марк не возражал, хотя бы и мог с полным правом сказать, что его превосходительство ошибается, и только с едва заметной улыбкой в глазах смотрел на Павлищева, думая, как будет поражен Павлищев, когда узнает, почему ему отказали.