Но в дверь просунулась голова Лилии Ивановны. Узел на затылке рассыпался, щеки пылали, точно она переколола все до одной чурки.
— Жень! — позвала Лилия Ивановна, кивнув остальным.
«С Андрейкой что-нибудь?» Женя в три прыжка оказался у двери.
Лилия Ивановна поймала его за руку и вытащила в коридор.
— Держи! — она сунула ему в руку знакомую скрученную тетрадку. — Семнадцать подписей в школе!
— Семнадцать... в школе? — забормотал Женя, разворачивая тетрадку Гарьки.
— Начиная с директрисы, кончая уборщицей, — добавила Лилия Ивановна. — Пришлось, правда, времени много потерять на уговоры. — Она смахнула бисеринки с ресниц. — Напортил Гарий Иосифович вчера, но ничего...
Она стала рассказывать, как уламывала Диану Степановну, потом еще кого-то, но Женя слышал ее голос так, будто стоял в воде. Тетрадка никак не хотела раскручиваться: или пальцы плохо действовали? Лилия Ивановна помогла ему, и Женя увидел две страницы подписей за Гарькиным воззванием. Несколько учителей расписались красными чернилами, и эти подписи были особенно внушительны, точно расписывались кровью.
— Лилька! — У Жени оборвался голос, и он замигал ресницами, как бы выговаривая слова глазами. — Ты, знаешь, кто у меня?!
— Жена, — сощурилась Лилия Ивановна.
— Нет, больше! — заорал Женя. — Ты жила моя золотая!
Он прижал ее к стене и поцеловал в жесткие губы, посмотрел в глаза и еще раз припал к ее разгоряченному лицу.
— Беги! — шепнула Лилия Ивановна. — Теперь-то и ваши подпишутся!
Женя медлил:
— Старшим назначили Бориса Петровича, и он надеется на Куликова...
— Бориса Петровича! — воскликнула она, вырвала у Жени тетрадь и впорхнула в камералку. — Тогда я сама!
Лилия Ивановна на миг замерла под взглядами инженеров и техников-геологов. Потом нашла среди голов лобастую Бориса Петровича и улыбнулась ему такой улыбкой, что у Жени побежали по сердцу колючие мураши.
— Борис Петрович! — обратилась Лилия Ивановна к старшему, раскрывая тетрадь, словно лучшую контрольную работу. — Ребята, девушки! Школа наша вся подписалась за Игоря, не останемся в стороне!
Бледное лицо Бориса Петровича вдруг стало краснеть, пунцоветь, багроветь. Казалось, очки его вот-вот сползут на лицо двумя каплями воды. А Лилия Ивановна уже шла к нему и протягивала с улыбкой свою авторучку с огоньком чернил на конце.
— Как самый главный ты должен первый подписаться, — ворковала Лилия Ивановна, — каждая подпись сейчас на вес золота!
Борис Петрович взял авторучку и подписался.
— Пожалуй, на другое уже поздно рассчитывать, — добавил он. — Надо хоть это донести до суда.
Пока он подписывал, Слон взял у него со стола арифмометр, поставил к себе и застрекотал на все управление, точно отстреливаясь от противника.
Лилия Ивановна постояла секунду возле него с раскрытой тетрадью, но Слон вроде ее не увидел. Тогда она двинулась дальше, подставляя тетрадь под авторучки, карандаши и чертежные перья камеральщиков.
А Женя оделся и начал командовать:
— Быстрее, быстрее. Уже там в разгаре, наверно...
Он вырвал тетрадь из-под синего карандаша Тетери и быстрым шагом двинулся в коридор. Он выскочил из управления и помчался вниз по самой середине улицы Мира, по самой наезженной части. Где скользя, где пробегая, он быстро добрался до центра и свернул к главной площади Витимска.
Здание нарсуда чернело в глубине своими стенами из вечных лиственниц. Сегодня сюда стеклось много народу. Все не смогли уместиться внутри и теперь обсуждали ход процесса возле крыльца.
— Прокурор на всю катушку просит!
— Эх-ма! Да это ж десяткой пахнет!
— Там и загнется сердечный!
— Ничо, аблакат не даст в обиду...
— Кто, девчулька энта?
— Нашли кого против Круглыха поставить!..
— Тише, свидетель выступает!
— Лукин сам!
— Да, это он свидетель!..
Женя пробился сквозь толпу и кинулся на приступ крыльца. Пробка из человеческих тел сначала вроде подалась, но тут же расправилась, и Женя слетел назад.
— Товарищи! — взмолился он, поднимая над головой тетрадку. — Пустите, ради бога! У меня дело к защитнику!
— Како дело может счас быть со стороны?
— Сдурел ли, чо ли, парень?
Женя потряс тетрадкой:
— Товарищи, документ несу защитнику! Пустите! Прошу! От геологов документ, от учителей!..
— От геологов?
— От учителей!..
Сзади подперли, и Женя пошел на второй приступ. Впереди дали ему узкую щель. Он затиснулся на крыльцо и начал ввинчиваться в сени. Со всех сторон летели охи и вздохи.