В ту же минуту полуглиссер ткнулся в скальный трезубец, развернулся и опрокинулся. Будто чайку-подранка его понесло назад. И теперь било о каждый камень. Даже сквозь гул порога слышался треск дерева и металлический скрежет. А людей несло назад, к Шаману. Они барахтались в воде, словно щенки. Один из них все же прибился к берегу, второго несло на лодки. Отец направил нос на пловца.
— Держи того-о-о! — раскатился крик Куликова. — Ваську-у-у!
Сам Куликов свесился с борта, протягивая руки утопающему: Отец ринул лодку к берегу, одной рукой сжимая цевье ружья.
— Стой!
— У-у-у!..
«Бум-м-м...»
Васька подскочил, точно выстрел пришелся по нему, и быстрей побежал в кустарник.
— Стой! Не тронем! Остановись!..
Но Васька исчез в зеленом стланике, и ветки перестали качаться, когда лодка врезалась в песок.
Отец еще раз выстрелил по скалам и спрыгнул на берег. Игорь соскочил за ним. На сумеречном песке темнели отпечатки каблуков с изношенными задниками.
Игорь пошел по этим следам, но песок быстро кончился. Начался ерник, каменистые свалы, бурелом, сквозь который пробивался прозрачный ручей. Отец шебуршал в кустах, звал Ваську, но отзвука не было. Только где-то далеко, как из-под земли, грохнул обвал.
— Куда он мог запрятаться? — спрашивал сзади Куликов у Шмеля.
— А я по-почем знаю, — отстукивал зубами Шмель. — Остров б-большой...
— Вы сюда плыли? — не отступал Куликов.
— Он мне про это не г-говорил.
— А где же вы жилу искать собирались?
— Н-не успел он с-сказать.
Треск кустов оборвал допрос. Отец вывалился из стланика. Он вытер пот со лба и сказал:
— Никуда не уйдет, как миленький выскочит — время настанет...
— А если не вернется? — спросил Куликов.
— Куда он денется?! Гиблое Дело!
— Костер разожжем? — спросил Куликов. — Обогреем этого, и тот, может, выползет?
— А не выставить ли им спиртику для сугреву? — закричал снова отец и кинул любимое ружье на дно лодки. — В знак благодарности, что полуглиссер угробили!
— А может, Павло нам объяснит, — наклонился к Шмелю Куликов, — где они рыться собирались?
Шмель покрутил головой, и с его усов слетели капли воды. Моторист снял с себя шинель и накинул ее на Шмеля, покосившись на Куликова и отца.
— Ничего, в милиции как миленький расколется! — протянул отец. — А мокнуть из-за них под дождем не собираюсь!
Он навалился грудью на нос лодки, завязшей в песке. Игорь бросился помогать отцу, радуясь делу. Он нагляделся на мокрого Шмеля и теперь у самого зуб на зуб не попадал.
Лодка не поддавалась, будто была живая и не хотела бросать Ваську. У отца затрещала от напряжения телогрейка. Игорь ощутил прилив горячей крови. Он разбежался и стукнул плечом в борт. Лодка покачнулась, и под килем заскрежетал гравий. И сейчас же по кожуху ударили капли дождя, похожие на картечины. На глазах дождь забивал следы в песке. «Скорей бы смыло все следы, — молил Игорь, — точно никто и не высаживался на Шаман! Васька на нем не задержится — уйдет в тайгу, и делать тут больше нечего! Проклятый остров!»
Люся прервалась, в квартире Слониковых настала тишина и послышался треск поленьев. И все невольно поежились, вспоминая, какой холод лютует за окнами. Город жил возле печек, забаррикадировавшись от северного мороза деревянными стенами домов, двойными окнами и высокими завалинками. От внешнего холода можно спрятаться, хуже, когда мороз закрадывается в душу.
— Перекурим это дело, братцы, — предложил находчивый Слон.
— Да, пора.
— Угости папироской, Слон.
— У тебя они калорийные.
Слон распахнул пачку «Золотой тайги» и обнес желающих. Закурили, отгоняя дым от Люси. Женя тоже не прикасался к куреву — бросил этой осенью. И сейчас он сглатывал слюну — хоть вновь закуривай.
— А Игорю еще холоднее, — проговорил он, — представляете, каково одному там?
— Геологу не привыкать к одиночеству, — сказал Борис Петрович. — А Игорь из нас закаленнее всех.
— Это не один, когда столько народу о нем думает, — заметил Гарий Иосифович.
— Отпустили бы к нам его сейчас. — Слон мечтательно затянулся и пустил к абажуру облачко дыма. — Покурили бы вместе, выпили б коньячку, может, человеку это важнее наших разговоров...
— Не валяй дурака! — остановила мужа Люся. — У нас разговор серьезный, и я рассчитываю на действенные замечания... Слушайте и на ус мотайте!
8
Игорь никогда не думал, что в их доме может наступить такая тишина. Как в доме Лукиных, когда умерла Софья Григорьевна. Но тогда много народу пришло к Лукиным, друзья, соседи, сослуживцы. А к ним хоть бы один человек забежал. Будто отрезало после того, как Силищев приказал отцу искать Ваську: «Кровь из носу, а Чурсеева найти!»