А это и был он, легкий на помине, Митька. В таком же брезентовом плаще, с длинным молотком в руке. Как заправский геолог, он внимательно осмотрел останец и полез на него. Вскарабкался на верхушку, сел поудобнее и стал обстукивать кварцевые выступы. Потом достал из сумки, спрятанной под плащ, книгу, видно учебник по опробованию. Вытер с лица капли воды, отжал свой курчавый, прилипший ко лбу чуб и начал читать.
Игорь ощутил на языке привкус крови: кожу прокусил. А щиколотку саднило, будто там сидел гвоздь. «Читай быстрей, читай, образовывайся скорей! — мысленно просил Митьку Игорь. — И уматывай к чертовой матери!»
Но Митька, прочитав нужную страницу, достал мешочки. Потом обстоятельно начал выбивать куски кварца из останца и заполнять ими мешочки.
У Игоря потемнело в глазах. «Только не стонать, не стонать!» — умолял он сам себя.
Наконец Митька сбросил вниз мешочки и слез сам. Запел сиплым голосом:
Сгреб мешочки и пошел восвояси.
Игорь не стал дожидаться, когда Митькин голос совсем заглохнет в тайге. Он выполз на поляну, попробовал встать на ноги и снова повалился. По щиколотке будто каленым железом провели.
— А-а-а! — Игорь уткнулся в кашкарник.
Митькина песня оборвалась. Послышался треск, точно по тайге мчался медведь.
«Все, — решил Игорь, — встретились-таки! И мне остается лишь протянуть ему руки! За помощью!»
Из-за останца выскочил Митька. Мешочки, плащ и молоток он оставил, примчался налегке.
— Игорь! — проговорил Митька. — Петрович?
Разноцветные глаза его сверкали, как две капли воды, попавшие в радугу.
— Вот шел да оступился, — объяснил Игорь. — Проклятый мох! О-о...
— Не можешь идти? — спросил Митька.
Игорь покрутил головой, показывая на щиколотку.
Митька опустился на колени и сжал ногу Игоря. Игорь ойкнул. Митька подхватил его, перекинув руку через плечи, и повел на шум гидравлики.
От Митьки разило табаком и бражным перегаром, но вел он осторожно, стараясь полностью освободить левую ногу Игоря от работы. Нестерпимая боль появлялась, когда носок сапога задевал ветки. А так можно было терпеть.
— Чо вышло-то? — закричал мониторщик, когда они спустились с увала и присели отдохнуть на бревно возле монитора.
— Ногу вывихнул, кажется, — отозвался Игорь, постукивая зубами. — Жидкий мох!
— У тебя есть чем примочить, Кириллыч? — спросил Митька. — Тут с нашим студентом беда получилась, тайга моя глухая!
— Поищем. — Мониторщик закрепил свою пушку, потом подсел к Игорю и начал стаскивать сапог с левой ноги. — Если студент, надо людей слушать.
— Ой-ой! — закричал Игорь во весь голос.
— Ничего, парень, ничего, — успокаивал его мониторщик, ощупывая щиколотку железными пальцами: — Дело не страшное, потянул жилу, ничего, вылечим, через неделю плясать будешь с девками.
Он достал чистую тряпицу, потом вытянул из внутреннего кармана баклажку и полил из нее на тряпку.
Игорь ощутил запах крепкой бражки, сморщился.
— Ничо, парень, не вороти нос-то, — приговаривал мониторщик. — Это средство проверенное, старательское, через неделю встанешь... Иначе стал бы я переводить брагу на тебя.
Митька кивал, подтверждая слова старика. А старатель обернул тряпкой щиколотку, крепко завязал концы. Потом надел носок и натянул сапог. Поставил Игоря на ноги, словно чурку дров.
— С богом, шагайте, — разрешил он.
Митька опять перехватил Игореву руку через плечо и, придерживая второй рукой сбоку, повел его по дороге.
— Тайга, она не любит суеты, — проговорил мониторщик, провожая их. — Хорошо, недалеко зашел, а если бы далеко?
— Хорошо, что и сосед в маршрут вышел, — скривился Игорь. — А то бы ползти да ползти...
— Может, ему лучше в поселке, Митрий? — крикнул мониторщик. — Изба больша, старуха будет ухаживать, молоко свое.
— Отлежусь в палатке, — ответил Игорь. — Камеральной обработкой займусь...
— В крайнем случае, увезут в Витимск, — сказал Митька. — Вон оно, начальство, прибыло!
Игорь поднял голову и увидел автофургон возле своей палатки. У фургона копошился Куликов. Люба вынимала из кабины пачку газет и журналов. Ее взгляд прошелся по зеркальцу, и она заметила бредущих по дороге. Люба выронила газеты и бросилась навстречу.