Адмирал остановился, окинул взглядом замершие шеренги и хриплым от сдерживаемого волнения голосом сказал:
— Господа, я много плавал и много видел, и всегда уважал доблесть и мужество. Учитесь и вы любить и беречь флот. У русских моряков учитесь, господа, командовать так, чтобы не было стыдно смотреть в глаза вашей команде, Джефри!
Адъютант протянул контр-адмиралу синюю коробочку.
— Примите, капитан, эту награду от Англии в знак уважения. В вашем лице я награждаю весь ваш доблестный экипаж, — и адмирал прикрепил к груди Сергеева, пониже колодки с орденскими ленточками, Белый Крест — орден Виктории, одну из самых высоких наград в Англии.
Сергеев стоял смущенный и растроганный.
РОМАНТИКА МОРЯ
Костя Пудовкин и Олег Званцев во что бы то ни стало решили стать моряками. До осуществления их мечты оставалось совсем недолго: какие-нибудь три года в школе, потом мореходное училище. А там — дальнее плавание, борьба со стихией, новые страны.
Это было решено окончательно и бесповоротно.
А пока мальчики зачитывались Станюковичем, Лондоном, Новиковым-Прибоем. Ежедневно после школы они ходили на бульвар, откуда открывался вид на порт. Спорили о типах кораблей и их грузоподъемности. Научились безошибочно распознавать национальные флаги. Выучили несколько английских фраз, которые считали необходимыми для возможных объяснений с иностранцами.
В городе им часто встречались моряки. Костя и Олег с завистью смотрели, как эти аккуратно и немного щегольски одетые ребята группками гуляли по бульвару. До мальчиков долетали обрывки разговоров с такими притягательными словами, как экватор, зыбь, океан, Панама.
Им страшно хотелось побыть среди моряков или хотя бы пройтись по улице с каким-нибудь рулевым или кочегаром, как равный с равным, и послушать рассказы о плаваниях. Но обстоятельства, как назло, складывались против них. Знакомства никак не получались, хотя друзья прилагали к этому все старания.
В школе их прозвали «морскими Аяксами», хотя ни внешне, ни по характерам мальчики не были похожи.
Костя — живой крепыш, с задорным светлым «ежиком» на голове, Олег — высокий, худенький, с мечтательными черными глазами.
Если давали писать сочинение, то заранее можно было сказать, что Пудовкин и Званцев напишут его на морскую тему; если предлагали прогулку, то друзья настаивали, чтобы она совершалась на пароходе и обязательно по морю; если они шли в кино, то только на морские кинофильмы, вроде «Счастливого плавания!», «Голубые дороги», «Командир корабля».
У каждого на левой руке, у большого пальца, химическим карандашом был нарисован лиловый якорь. Этим они показывали, что причисляют себя к славной когорте моряков.
Сейчас «Аяксы» чувствовали себя почти счастливыми. Позади остался учебный год, в котором Пудовкин и Званцев добросовестно поработали и успешно перешли в следующий — восьмой — класс.
Перед ними лежало спокойное голубое море, слышалось ласковое шуршание прибоя, горячий желтый песок приятно грел высыхающее после купания тело.
Олег лежал на спине, раскинув руки, и говорил сидевшему рядом Косте:
— Знаешь, Костик, всё же тот парень был шикарный. Помнишь, как он мне ответил, когда я его спросил, что такое «абгалдер»? «Рано тебе, браток, об этом знать». Браток! Приятно, что…
— Эй, Олежка! Смотри сюда, — не дав закончить Олегу начатую фразу, возбужденно воскликнул Костя. Олег моментально сел. По пляжу совсем недалеко от них шел человек. Он шел лениво, какой-то разболтанно-покачивающейся походкой, высоко поднимая вязнувшие в песке ноги. Широкие серые брюки красивыми складками спадали на оранжево-красные сандалеты. На плечах — внакидку кожаная коротенькая с «молнией» курточка. На голове — морская фуражка с огромным блестящим козырьком, из-под которого выбивался лихой светлый чуб.
— Котька, смотри — пояс! — прошептал Олег, когда человек остановился около мальчиков.
На незнакомце был пояс, сплетенный из золотистых медных проволочек, с пряжкой, на которой сиял серебряный парусник.
Сомнения не было! Такой пояс мог носить только моряк дальнего плавания.
Моряк постоял, посмотрел на море, обернулся, бросил безразличный взгляд на замерших в ожидании мальчиков, брезгливо оттопырил губу и сказал, ни к кому не обращаясь:
— Тоже мне пляж называется. Ни лонгшезов, ни зонтиков. Не то, что в Гонолулу…
Тут уж Олег не выдержал и, густо покраснев, заикаясь, спросил:
— Простите, а вы там были?
Моряк презрительно оглядел Олега, подняв кверху белесые, выгоревшие на солнце, брови и бросил: