— А может, ты ему не так всё объяснила, не так попросила, и сама ситуация выглядела для него по-иному, не так, как для тебя? Люди часто забывают о том, что другие мыслят и чувствуют иначе и иногда требуется подбирать слова, подбирать фразы, чтобы настроиться на единую «звуковую волну», на единый диапазон вещания, чтобы быть понятым самому и иметь конструктивный диалог. Но никто не старается объяснить доходчивее, что он имеет в виду. Никто не тревожится о том, как бы не доставить другому человеку неприятностей. Напротив, многие, очень многие считают своим святым долгом делать другим больно, заведомо зная, что это жестоко и в конечном счёте абсолютно бессмысленно. Такие люди считают себя королями, профессионалами, специалистами во многих сферах и вообще правозащитниками и правдолюбцами, когда на поверку часто являются совершеннейшими профанами, поверхностными незнайками и корыстными лицемерами. Однако требуют к себе уважения и беспрекословного подчинения, согласия с их мнением, признания оппонентом своих ошибок и моментального исправления ситуации сообразно выданным этими королями рекомендациям. Разве не так? Вдруг ты давила, вдруг ты была слишком... м-м-м... неоправданно резка и груба? Вдруг совершенно наплевала на чувства другого человека, не удосужившись даже выяснить его мотивы и основания?
— Да какая разница, как я его об этом попросила! Так поступить, как он — это просто подло, бесчеловечно и не по-мужски.
— А как по-мужски?
— Это когда по-джентльменски. Когда тайна между мужчиной и женщиной остаётся навсегда закрытой, когда о постельных делах не рассказывают другим людям и не обзывают женщину, с которой только что переспали, проституткой.
— Интересная позиция. Однако ты же сейчас рассказала другому человеку о вашем с ним личном, сокровенном опыте, о вашем и только вашем постельном деле. Вернее — качельном)). Прости, не могу удержаться)).
— Но я же тебе по секрету, в личном разговоре, а он всех громогласно оповестил. Тайна должна оставаться тайной.
— По секрету всему свету))).
— Надеюсь, что не всему.
— Откуда ты знаешь, что я не стану перетирать эту лакомую историю со своей подругой, а она — со своей, и так далее по карусели сплетен? И потом, что за тайна может быть о совокуплении на качелях во дворе многоквартирного дома, когда рядом сидит компания и прекрасно догадывается о происходящем неподалёку половом акте?)) Ты прости меня, но тебе не кажется, что ты слишком многого хотела от «жалкого молокососа»?
— Ты его оправдываешь?
— Нет. Просто понимаю. Да и смотря как ты себя вела в тот момент. Вдруг ты тоже оскорбила его? Вдруг он рассчитывал на другое отношение, вдруг ты ему понравилась, а в ответ он получил фактически пощёчину, мол, скажи одно, но не говори другое, а? Ты же выставила условия, но имела ли ты на это моральное право?
— А что я ему должна была сделать в ответ? Поклоны бить или денег дать за мой первый болезненный секс? Он хотел секса, я согласилась. На что тут можно было рассчитывать, скажи на милость?
— Не знаю, возможно, именно на отношение, о котором ты и говоришь с такой обидой, на отношение между мужчиной и женщиной, когда это их обоюдная тайна, когда это только их дело, их связь, когда изначально подразумевается уважение с обеих сторон, а не потребительство и корыстный интерес.
Подумав, Августа воскресила неприятные воспоминания и явно неохотно взглянула на ситуацию под другим углом. Но не успела выдать свои умозаключения, так как Диди быстро набрала сообщение:
— Слушай, мне пора бежать по делам. Спасибо за откровенность и... знаешь, я очень надеюсь, что ты сумеешь выкорчевать это из себя, и тогда неприятные воспоминания, отвращение к тому парню, испытанные обида и стыд перед твоими лжедрузьями — всё это, возможно, изменит свою полярность. А вместе с этим изменится и твоя жизнь)). До связи!
— Спасибо, — выдавила Ава, так как всё ещё не считала, что кто-то вправе учить её жизни и давать советы о том, как следует избавляться от тараканов в голове или бесов в душе. Но Диди оказалась точна в одном: обеденный перерыв закончился, и наступила пора возвращаться к насущным делам компании.
— Ах, вот ты где! — спустя десять минут ворвался в её кабинет Пётр. — Ты почему не пошла с нами в кафе? Мы на этот раз были в «Ёлках». Обожрались и оборжались!