Ещё минута разглядывания себя в зеркало, и Августа была вынуждена констатировать:
«Видно, что мне не двадцать пять, несмотря на то что я всё ещё хожу в S — в вожделенном для многих сорок четвёртом размере, почти не пользуюсь косметикой, да и со спины меня все принимают за школьницу. А может, не помешало бы побольше косметики, а? Да ну, дурь какая-то! Что я себе нафантазировала? Подумаешь, поболтала пару вечеров с приятным незнакомцем, я даже не знаю, как он выглядит. Как-как выглядит?.. Молодой, стройный и сексапильный, каким ещё можно быть в его годы?! Вот тут ты ошибаешься, дорогуша! Такие уродливые экземпляры порой попадаются...»
Сколько ни пыталась Августа вспомнить эти отдельные экземпляры, но все они моментально сливались в одно сверхуродливое существо, насмехающееся над ней и всячески пытающееся растоптать и закопать её бизнес.
И она даже знала имя этого сверхурода.
Если бы кто-то сказал, что у судьбы не бывает чёткого плана и чёрного чувства юмора, Августа просто плюнула бы такому человеку в лицо.
***
После окончания колледжа она поступила в институт, но там ей не повезло попасть в такую же дружную и весёлую компанию, как в колледже. То ли все институтские однокурсники оказались снобами с задранными носами, то ли возомнили себя слишком взрослыми, но как-то всё заметно отличалось. Редкие вечера, когда к ней заваливались гости, проходили ужасно скучно, всё было чинно и цивилизованно, не то что со старой компанией. Она скучала по ней, но ни за что — Боже упаси! — ни за что не захотела бы теперь увидеться ни с одним из своих коллежских приятелей.
Вся их компания из колледжа имела привычку собираться у учебного здания в один прекрасный осенний день, а точнее — на День учителя, и навещать преподавателей, а особенно любимых одаривать цветами, и сидеть потом до полуночи во дворе колледжа, пить пиво, хрумкать чипсы и вспоминать былое. Позднее стали делиться взрослыми новостями, но по-прежнему продолжали подшучивать друг над другом, беззаботно смеяться и получать заряд энергии на год вперёд. И в очередную встречу ничего не предвещало иного разворота событий, если бы девчонкам — ставшим не в меру взрослыми и язвительными — не пришло бы в голову начать задирать Августу.
— Ты с кем-нибудь встречаешься? — допытывались они, изрядно захмелев.
Продрогнув на осеннем ветру, Августа уже не знала, как согреться, но вопрос заставил её буквально закипеть.
— Нет, пока ещё нет, не нашла.
— А чего искать? — икнула Ирка, самая видная девица из их старой компании, уже дважды успевшая выскочить замуж и развестись. — Ты что, хочешь сказать, что и в институте у тебя никого не было? Ты уже на работу устроилась, что, и там никого не присмотрела?
— Представь себе, Ир.
— Да кто ж тебе нужен, принцесса? — встрял в разговор Андрюха.
— Почему сразу «принцесса», что привязались к заучке? — неудачно заступился Женя. — Она, может, Эйнштейна ищет, а вы тут сейчас насоветуете ей чёрт знает кого.
— Да она так до конца жизни проищет, — сощурилась Вика и, придирчиво обсмотрев Августу, попросила её подняться и пройтись вокруг уличных тренажёров.
— Это ещё зачем? — напряглась Ава. — Собираешься проверять мою профпригодность и длину ног?
— Нет, кое-что другое.
— Дурь какая-то... — поднялась Августа, когда все руки разом потянули её за куртку.
— Ну? — пройдясь туда-обратно, потребовала объяснений она.
— Да ты девственница! — прыснула от смеха Вика.
— Что, правда, что ли? — вытянулись в лицах все парни.
— Правда-правда, — угорала Вика, — у недевственниц другая походка, у них бёдра по-другому двигаются и не так вывернуты. Вот, смотрите! — И тут же продемонстрировала свои навыки пьяной ходьбы и выразительные прелести женской фигуры.