«Это раньше, в век до соцсетей, нужно было уметь разговаривать и мириться после ссор, а теперь достаточно послать человека в бан, проигнорировать сообщения или удалить лишних друзей, после чего спокойно забыть об их существовании. Кому нужно это ежегодное лицемерие, эти поздравления с днями рождения и выуживание информации ради сплетен? Поздравления хочется принимать от тех, кто приносит радость, кто не напрягает, кому не нужно пересказывать все свои новости и страсти-мордасти за прошедший год. А у этих теперь все друзья — по детсадовским интересам, так и подбирают себе тех, перед кем можно повыпендриваться», — так думала Ава и была абсолютно уверена в своей правоте, особенно в том, что настоящие друзья — ещё одна удобная иллюзия этого мира.
Усерднее всего Августа отбрасывала мысль о том, что причина расставаний кроется именно в ненужном редком общении, а не в том, что каждый раз подруги так и норовили выяснить, есть ли кто-то у неё и что она думает об искусственном оплодотворении или об усыновлении ребятишек из детских домов. В любом случае прощаться с такими подругами и приятельницами оказалось довольно легко, а вот на замену им никто почему-то не спешил приходить.
«С возрастом труднее заводить близкие знакомства», — уныло успокаивала себя Ава.
Однако в случае с Диди что-то пошло не так, и вместо «удалить из списка друзей» Ава набрала сообщение:
— Привет, ты так вчера неожиданно исчезла из эфира...
— Мне позвонили в дверь. Казалось, что быстро — гляну и вернусь к компу, а получилось, что сосед заболтал на два часа.
— Ясно, — не особо поверила Ава, отчего расстроилась ещё больше: получалось, что человек на той стороне лжёт.
«Но зачем? — задавалась вопросом Ава. — Ведь если следовать нормам общения в сети, можно и не оправдываться. Зачем применять здесь все те приёмы, которыми обычно люди пользуются при живом общении?»
— Сколько тебе лет, Диди?
— Тридцать четыре. А тебе?
— Сорок.
— И ты довольна своей жизнью в сорок?
— Да, — на автомате ответила Ава.
— Хм, судя по нашей вчерашней беседе — не очень. Бизнес рушится, и вместе с ним разрушается и твой внутренний мир. У тебя есть друзья в реале?
— Есть, — написала Ава, но спустя секунду исправила: — Нет, почти нет. Я не особенно верю в дружбу.
— Почему, неужто разочаровалась?
— Да нет... просто дружба — это как любовь. А разве можно любить многих? Искренне — вряд ли. А не искренне — это уже ветреность или корысть в той или иной степени.
— Почему корысть?
— Ну, например, две подруги. Они дружат ради чего? Ради того, чтобы рассказывать друг другу свои неудачи, обсуждать вес, актёров, актрис, косметику, шмотки, жаловаться на козлов-мужиков и делиться рецептиками супов. Но стоит одной из них обрести счастье, как, хочет она этого или нет, но взыграет женская сучность: полезет гордость из всех щелей. И начнутся рассказы... о прекрасном принце и его красивом ухаживании, о подготовке к роскошной свадьбе, о подарках и курортах, о потрясающем сексе и длине его члена, о том, какой он умелый любовник, как он бросил свою кикимору, купил билеты в Гагры и взял обалденную квартиру в ипотеку. Какое-то время подруга будет это слушать. Разумеется, дико завидовать, но молчать, так как её будут кормить рассказами об «этой старой суке свекрови и моржовом хрене — тупом свёкре», но как только родится малыш — всё, тушите свет! Моментально статус замужней дамы переходит в ещё более уважаемый статус — всезнающей матери-героини, которой и совет теперь невозможно дать. Какая дружба тут?! Она всегда против кого-то. Сначала против подростковых прыщей, потом против мальчишек из класса и дур одноклассниц, гуляющих с этими мальчишками, затем приходит время перемывания косточек начальства и, опять же, мужиков, свекрови, а после — всё, тупик в отношениях, и былая искренность очень быстро перерастает в негласное соревнование и неосознанное — а порой и осознанное! — желание ударить побольнее потенциальную соперницу. Очень удивлюсь, если у мужиков всё происходит иначе.
— Хм... — многозначительно ответила Диди, — интересно. Ну а семья у тебя есть, муж, дети?
Августа не решилась ответить, а так хотелось нагрубить! Они даже не знакомы. По какому праву Диди задаёт такие личные вопросы и лезет на запретную территорию — в её внутренний мир? Да и что она вообще может об этом знать? Но собеседница опередила: