Ещё в детском садике замыслил. Вся семья в Новокузнецк на работу ездила. Под боком же. Тогда он назывался Сталинск. В шестьдесят первом стал опять Кузнецком, как в семнадцатом веке. Только прибавили к названию это «ново». Батя в шахте уголь долбил. Мать на кране при металлургическом заводе вкалывала. Шахты и заводы были и у нас, но в Новокузнецке платили больше. Вот родители туда - обратно и мотались. А мы со старшим братаном Михой шарахались по Прокопьевску и вокруг него.
А там Салаирский кряж, река Аба, да много чего ещё, где погулять пацанам - радость. Аба, она почти как Томь, на которой Новокузнецк стоит. Ну, я так называю Прокопьевск - городок. Родной потому что. А Прокопьевск - третий по населению в области. И сейчас, и тогда был. Почти триста тысяч народу в одном месте для Сибири, это - ого - го!Наш город древний. В 1618 году был основан Кузнецкий острог, в 1648 - село Монастырское вблизи большого мужского Христорождественского монастыря. А в 1784 - м построили сперва село Усаты да вскоре рядом с ним село Прокопьевское. Так назвали в честь Прокопия Устюжского, основателя деревни и угольного прииска. Город тоже потом его имя взял. Ну, я отвлёкся. Хотя край родной вспомнил добром, но именно там я начал воровать.
Болтались мы с братцем на кольцевом трамвае всё свободное время. Я с тридцатого года, брат с двадцать седьмого. В сорок восьмом школу окончил - семнадцать лет было. Брат недоучился. Бросил в девятом классе. А в Прокопьевске учиться на артиста негде было. Ну, мы рабочими подсобными в магазин промтоваров устроились. С этого и пошло. Я спёр сначала здоровенный моток ткани со склада. «Коверкот» вроде. Продал дорого на базаре цыганам. Мне так понравилось, что можно стырить вещь, которая ничейная. Государственная. Ничья, короче. Людей мы не обворовывали. Из карманов и квартир ни одной копейки, ни одной вещицы не взяли.
Я тогда такую сладость испытал, что сразу же понял, что теперь только воровать! Риск, смелость нужна. Хитрость. Ум. Без них поймают сразу. А меня так и не вычислил никто. Мастером стал этого подлого дела. Брата поймали и посадили на семь лет. Он не такой башковитый как я. Вывез со стройки бетономешалку и на шахте продать собрался. Пошел к заместителю начальника. Тот понял - откуда ноги. Подожди, говорит, в коридоре. Я тебе тысячу рублей приготовлю. Бухгалтеру записку черкну. Отнесешь, получишь.
Ну, тут наряд и приехал из горотдела милиции. Семь лет потом влепили братану. А я до пятьдесят девятого года пахал как проклятый на воровском поле. Ни к кому не присоединялся. Тихо работал Местные жиганы и уркаганы, домушники да фармазонщики и знать обо мне не знали.
Долго искал что взять. Потом размышлял - как. Даже схемы писал. По минутам всё рассчитывал. Следил за обстановкой и выбирал точный, один единственный шанс. После продажи немного отмечал сам с собой в ресторане. Жил на деньги, которые магазин мне платил как грузчику, а ворованные разносил по домам инвалидам войны.
Говорил, что я из Фонда молодых защитников Отечества. В военкомат сначала ходил специально за списками. Говорил, что я от горкома комсомола. Создаём фонд помощи бывшим воинам - инвалидам. Никто меня даже не проверял. Давали фамилии и адреса. А деньги, объяснял я инвалидам, когда отдавал, собираем на богатых государственных предприятиях и поддерживаем инвалидов и награждённых медалями «за отвагу», орденами. Мне верили, обнимали, кормили и, видно было, уважали.
.
А, главное, никто не искал этот фонд. Только в газете статья одного офицера - калеки вышла. Он хвалил горком комсомола за помощь бывшим воинам. Горком ничего не понимал, но статье радовался. Я долго помогал прокопьевским калекам. А пятьдесят седьмой и восьмой годы пришлись на Новокузнецк. В Прокопьевске уже воровать негде было. Всё обошел. Все предприятия, где тырил дорогие вещи. По - новой там лазить опасно было.
Два года отдал Новокузнецку. Угонял со строек бензовозы, бетономешалки, подъемные краны и пихал их местным уголовникам отсидевшим. На вокзале знакомился. Урки за машины мне платили половину цены и сами потом их подороже сбагривали.
Пришлось и тут устроиться в магазин грузчиком. В большой продовольственный. На зарплату и жил. Честное слово. Хватало мне за глаза. А от воровства получал всё больше и больше удовольствия. Так хитроумно научился тёмные делишки творить, аж сам удивлялся. Откуда во мне смекалистость такая и сплошное везение?