– Мне очень льстит Ваше внимание, мистер Доминик, но я не заинтересован в Вашем предложении, извините. К тому же я как раз и искал общества мистера Харта, так что… – Роберт еще не успел договорить, как увидел, что Доминик отступает, подняв руки в жесте капитуляции, и почувствовал, что вместо его руки на плечо легла рука Бенджамина и несильно сжала. Почему-то стало спокойнее.
– Похоже, я неверно понял, – мужчина не выглядел обиженным, скорее немного сконфуженным. – Мистер Харт, я ни на что не претендую и прошу прощения, если мои действия Вас оскорбили.
– Все в порядке, мистер Доминик. Главное, что мы друг друга поняли, – ответил ему Бенджамин, и случайный собеседник растворился в толпе гостей.
Роберт еще некоторое время тупо пялился на место, где он стоял, а потом развернулся к Харту, который уже не выглядел, как злобная статуя-горгулья.
– Здорово начинается вечер, Бенджамин. Вот вы друг друга поняли, а я вообще не понял, что сейчас произошло, – с обидой в голосе заявил Берти и сжал губы.
Ощущать себя идиотом в присутствии Харта было горько. Как же, наверное, его, такого умного и сообразительного, раздражает находиться рядом с таким тугодумом, как Роберт. Вот если бы Берти повезло родиться хоть чуточку умнее, то тогда он смог бы придумать, как привлечь к себе внимание Харта. Но ему не повезло.
– Сейчас произошло то, что тебе рассказали, как высоко тебя оценили наши клиенты. Их предложение стоит отправить миссис Макгрегор, чтобы мои отчеты о твоей хорошей работе не были голословны, – Харт похлопал по карману, в котором лежал конверт от Доминика. – Хочешь прочитать?
– Возможно, но не сейчас. Кстати, не к ночи будет упомянута тетя Агата, но она явно не в восторге от того, что я не приду на семейное собрание, – Роберту всегда удавалось без труда переключаться с одной проблемы на другую, забывая о первой. Они заговорили о тете Агате, и вот Берти уже не переживает о том, что слишком туп, чтобы заинтересовать Бенджамина.
– Этого и следовало ожидать, не так ли? – Харт снова положил руку на плечо Берти. – Вообще-то, я тебя искал. Мы можем поговорить наедине?
– Э, да, конечно, – кивнул Роберт и поспешил за куратором.
Не говоря больше ни слова, Бенджамин вывел Берти в зимний сад, который, вообще-то, компания не снимала, но и находиться здесь было не запрещено для посетителей отеля. Общественное место, не пользующееся популярностью, по крайней мере, этим вечером.
Сердце Роберта стучало где-то в горле. Разговоры наедине обычно не заканчиваются ничем хорошим, верно? Но зато у Берти появилась возможность подарить Харту подарок лично, без лишних глаз и ушей. Ведь его запонки сильно отличаются по стоимости от тех смешных безделушек, что он приготовил для остальных своих коллег. И из-за страха того, что именно ему хотел сказать Бенджамин, Роберт решил сменить тему и заговорить первым. Может, так ему удастся отвлечь мужчину, и плохих новостей не будет? По крайней мере, сегодня.
– Я купил тебе подарок, и будет лучше, если я вручу его здесь, чтобы другие не видели. Ну, знаешь, решат, что я подлизываюсь. Но это не так. Это от чистого сердца…
Берти испугался, что ляпнет еще что-то приторно-романтичное, совершенно в их рабочих отношениях не уместное, поэтому он замолчал и с виноватой улыбкой протянул сверток с алым бантом. Сейчас идея использовать пеструю бумагу казалась бредовой. Но Харт взял подарок с такой бережностью, как будто в нем был завернут…
– Если что, там не котенок, – нервно хихикнул Роберт, ожидавший совсем другой реакции на свой подарок. – О, и я хотел попросить, чтобы ты развернул его дома.
– Хорошо, – просто, без вопросов, согласился Бенджамин и протянул свой пакет, который Берти заметил только сейчас. – А я бы хотел, чтобы ты свой открыл здесь.
Форестер-младший дрожащими руками принял подарок. Ему каждый год дарили дорогие штуки родственники и друзья, так что в этом смысле он был весьма избалованным человеком. Но все равно, пока он разворачивал однотонную красную упаковку с белой тонкой ленточкой, он ощущал трепет и волнение, какие испытывал только в раннем детстве. Если честно, то он просто не ожидал, что Харт ему вообще что-то подарит. Они ни о чем не договаривались.
Бумага с шелестом упала к ногам парня. Он не озаботился тем, чтобы ее поднять, так как руки у него были заняты очень ценной вещью.
– Бенджи… – у Берти от избытка чувств запершило в горле, он закашлялся и понял, что произнес имя мужчины слишком фамильярно. – Бенджамин, это восхитительно! Ты запомнил?