– Берти… Берти, ты и правда не понял, что имел в виду Доминик на вечеринке, правда? Ты такой чистый и наивный, – Бенджамин грустно вздохнул, смотря в широко распахнутые глаза парня, без намека на понимание. – Такой наивный и такой странный. Я тебя порой совсем не понимаю.
Отпустив руку Берти, Харт сделал два шага от парня к дороге и махнул рукой, подзывая такси. Открыв заднюю дверь, он кивнул Берти.
– Поезжай первым. Увидимся в понедельник. Я позвоню.
Растерянный, удивленный, пьяный и, действительно, ничего не понимающий Роберт не стал спорить, а просто сел в машину и в теплом салоне почти сразу уснул. Этот вечер вымотал его.
Роберт и Новый год. Семья Харта
– Ты такой наивный и такой странный. Я тебя порой совсем не понимаю, – сказал Харт, брезгливо морщась. Роберт удивленно смотрел на своего куратора, а тот продолжал: – Мне просто невыносимо видеть тебя рядом каждый день! Я делаю это только из-за твоей фамилии. И из-за просьбы миссис Макгрегор!
Из-за спины Харта вышла тетя Агата, победно улыбаясь.
– Я же говорила, что докопаюсь до правды. Ты не таинственный и не сообразительный, Берти! Ты ничего не можешь скрыть, тем более от меня! – сказала женщина, передавая Харту запечатанный конверт.
Он аккуратно отклеил клапан, достал и развернул бумагу, на которой огромными красными буквами было написано детским почерком: "Бенджи+Берти=любовь".
– Ты влюблен в меня? Это отвратительно, так больше продолжаться не может! – Бенджамин сделал шаг к Берти и с силой толкнул его…
…И Берти проснулся в холодном поту. Вторую ночь подряд ему снился один и тот же кошмар. Часы показывали еще шесть утра, но парень знал, что больше не уснет. Он был не готов снова увидеть отвращение на лице человека, в которого влюблен.
Возможно, тетя Агата из сна была права, и у Берти плохо получалось скрывать свои чувства? Окончание субботней вечеринки он помнил плохо, лишь то, что он на пьяную голову решил спеть Бенджамину песню о любви. А затем всё как в тумане: вроде и можешь вспомнить, но не уверен в том, что видел или слышал. Харт назвал его "Берти"? Специально или нет? Он прикасался к нему, совсем не так, как прикасаются к друзьям? Что он говорил?
Пожалуй, Роберт вообще перестанет пить. Столько важных деталей он упустил.
Насчет поцелуя в ладонь Берти вообще не думал. Потому что стоило ему это представить, как по руке расползались мурашки, а голова отключалась, как после короткого замыкания.
Решив, что пора смыть с себя ночной кошмар, Роберт отправился отмокать в ванную: теплая вода всегда помогала ему сосредоточиться и почувствовать себя лучше. К тому же он мог порепетировать приветственную речь для семейства Хартов со своей любимой желтой уточкой. Он так часто делал перед важными встречами.
Несмотря на не самое лучшее самочувствие из-за похмелья, Берти удалось купить всем Хартам подарки, так что, вообще-то, он собой гордился. Правда, получилось ни много ни мало – семь пакетов разной величины. Поэтому, когда Бенджамин написал, что вечером заедет за ним на своей машине, у Форестера отлегло от сердца, как он потащит весь этот скарб. Загрузив все подарки на заднее сиденье, Роберт устроился на пассажирском месте и вытянул ноги. Из-за своих снов, ему было неловко рядом с мужчиной, но при этом он пристально на него смотрел, как будто тот мог в любой момент превратиться в Харта из сна – с пренебрежением и отвращением на обычно безэмоциональном лице.
– Хочешь еще что-то узнать о моей семье, пока мы не приехали? – спросил Бенджамин. Он вел плавно и не отвлекался от дороги.
– Да вроде нет. Разве что список запретных или нежелательных тем для беседы. Например, нельзя говорить о деньгах? – поинтересовался Берти, смотря, как мимо проплывают световые пятна от включенных фонарей.
В его семье запретных тем не было. Вообще-то, даже наоборот, Форестеры любили обсудить скользкие темы, ткнуть кого-нибудь носом в неудачи, яростно спорить по любому поводу. И это Роберту как раз не нравилось. Можно же быть более тактичными, и, например, не говорить кузине Долорес, что ее муж обязательно пойдет налево, если она не сбросит лишний вес после рождения третьего ребенка…
– Учитывая, что у меня на заднем сиденье лежит гора пакетов с логотипами недешевых брендов, вряд ли деньги теперь запретная тема.
– Я перестарался? Просто хотел понравиться твоей семье доступным мне способом, – вздохнул расстроенный Роберт, обернувшись на подарки. – И я не вложил чеки, как раз, чтобы никто не подумал, что я выпендриваюсь, и чтобы не смущать стоимостью. А теперь это все даже не вернуть. Я балбес.