– Рози! Третье предупреждение! Оно же последнее.
– Все, я ушла! И отвлеку всех, но буквально на пятнадцать минут. Вам и правда лучше сбежать, если не хотите такой же неловкости, но уже при всех.
Девушка послала воздушный поцелуй брату и скрылась за дверью. Минуту никто не двигался. Затем Харт встал с кровати, не говоря ни слова, подал Берти его пиджак и кивнул в сторону двери. Решив, что нужно воспользоваться щедрым предложением Рози, Роберт накинул пиджак и быстро и тихо, насколько мог, спустился вслед за Бенджамином на первый этаж. Из кухни доносились голоса, а значит, путь на улицу был свободен. Только когда они оделись, вышли из дома и сели в машину, Берти почувствовал, что смущение от того, что их с Бенджамином почти застукала его сестра, начинает отступать. Харт завел машину и плавно тронулся с места, выруливая на дорогу.
– Мне бы хотелось, чтобы ты мне ответил, – попросил Бенджамин, когда они проехали больше половины пути обратно. Берти же промолчал, не зная, на какой из вопросов Харта нужен был ответ. Вариантов было многовато. – Мы с тобой пара?
– Думаю, что да, – Роберт погладил пальцами приборную панель, открыл и закрыл бардачок, щелкнул кнопки на магнитоле.
– Рози права, ты же не открытый гей, да? – едва слышно вздохнул Харт, но Берти его, конечно, услышал. – Я об этом не думал раньше, считал, что ты скрываешься только от семьи, раз твои друзья знают.
– Ты разочарован? – вместо ответа спросил Берти.
– Нет, скорее, расстроен. Тем, что не подумал об этом. Тем, что зная тебя и твой характер, я не ожидал, что ты можешь стесняться отношений, – Харт отнял руку от руля и с усилием потер глаза. – Ты часто такой взбалмошный и беззаботный, что мне казалось для тебя более естественным кинуться в отношения, как в омут с головой.
– Не то, чтобы я хотел скрывать отношения… Но и выставлять их напоказ я не готов.
На пару минут в салоне повисла тишина, и Берти боролся с желанием взять Бенджамина за руку, но решил, что это будет не очень безопасно: на улице ночь, Харт устал, а машина – средство повышенной опасности, и нужно все внимание, чтобы не попасть в аварию. Но мысли Бенджамина все равно были далеки от дороги и вождения, благо, что он много лет водил, поэтому все делал на автопилоте. Он, так и не повернувшись к парню, вдруг спросил:
– Это из-за меня?
Роберт поджал губы. Ему не хотелось выглядеть перед любимым шкатулкой с кучей комплексов и ограничивающих убеждений. Конечно, у него были сомнения и вопросы, но было рано выяснять отношения сейчас, когда они еще и не целовались толком! Парень снова открыл бардачок, с притворным интересом рассматривая содержимое: пачка влажных салфеток, ручка и какая-то записная книжка. Затем закрыл, едва не прищемив палец.
– Отчасти, – наконец выдал Роберт. – Не хочу, чтобы тебя видели со мной. Я же говорил, я до тебя не дотягиваю и никогда не дотяну. Ты достоин лучшего.
– Тебе не кажется, что это мне решать? Когда я был твоим куратором, ты не возражал, чтобы нас видели вместе.
– Это другое! Все потому, что если из меня что-то путное получится, то можно сказать: "Видите, какой мистер Харт молодец, даже из этого олуха сделал человека!". А если ничего не выйдет, то все можно списать на то, что я не поддаюсь никакой дрессировке…
Машина вильнула, и Харт, съехав на обочину, резко затормозил, развернулся к Роберту и, взяв его за куртку, с силой встряхнул так, что его голова чувствительно приложилась о подголовник. Благо, подголовники в машине были мягкими.
– Ай…
– Прекрати! – Харт совершенно очевидно злился: он хмурился, а губы были сжаты. Он был и похож, и не похож на того Харта из кошмара Берти. Несмотря на злость, глаза смотрели с теплотой и болью, а не с насмешкой и неприязнью. – Прекрати говорить о себе словами твоих теть, отца или учителей! Они не смогли увидеть в тебе… тебя! А мне мучительно больно слышать, когда ты себя так опускаешь. И перестань делать из меня какого-то супергероя или гения! Я обычный человек! Разве тебе не это нужно?!
Роберт молчал, ошеломленно уставившись на Бенджамина. Он только что процитировал строчку из песни, которую ему спел Берти на корпоративе?!
– Извини, я переборщил, – выдохнул Харт.
Он вернулся на водительское место, поправил ремень безопасности, завел машину, включил поворотник и вернулся на дорогу. Тишина давила, но не хотелось сейчас ни говорить, ни включать музыку. Роберт, как послушный ученик, положил руки на колени и смотрел прямо перед собой. На следующем перекрестке они свернут налево, а там, через два квартала его дом, и на этом их совместный праздник закончится. Наверное, можно было бы пригласить Бенджамина к себе, если бы не было так страшно услышать отказ. Может, он сам попросит остаться? Берти на это очень надеялся.